Я пытался заснуть, но выпитый кофе мешал мне. В три тридцать утра я услышал, как открылась дверь кухни. Еще кто-то не мог спать. Может, встать и выпить чашечку кофе? Шаги прошуршали по плиткам пола на кухне. До меня донеслось, как открылась входная дверь и раздались шаги на балконе. Натягивая одежду, я услышал, как скрипнули ржавые петли калитки. И все смолкло.
Лунный свет был достаточно ярким, чтобы, глядя с балкона, я мог различить удаляющуюся фигуру. Фигура повернула от калитки и двинулась вдоль берега на запад. Я спустился как только мог быстро с лестницы. Ледяной ветер струей ударил в меня, и тонкие иголки брызг пронзили мои брюки и свитер. Металл пистолета холодно касался моего бедра.
В двадцати ярдах впереди меня ночной путешественник не делал уже попытки спрятаться, и я узнал Джорджо. Он шел вдоль скал у подножия утеса, достиг основания широкой, похожей на сторожевую лестницы, извивавшейся как болтающаяся лента между берегом и высоко расположенной променадой, и стал по ней подниматься. Ему стоило только взглянуть вниз, чтобы заметить меня. Было бы глупо обнаружить свое присутствие до того, как он доберется до цели.
Я дал ему достаточно времени, чтобы оказаться на самом верху. Затем начал подниматься сам, внимательно следя за тем, чтобы не наступить на какой-либо камень, хотя рев океана поглотил бы всякий звук слабее грохота обвала.
Дойдя до конца лестницы, я приостановился, вынул из-за пояса «смит-и-вессон», сделал очень тихий вдох и выдох и направился к променаде. Если он ждал меня, то от громкого выдоха могло зависеть многое.
Однако меня никто не ждал. Направо узкая булыжная дорожка была свободна на расстоянии примерно мили, а слева раздавался только слабый звук двухтактного мотоциклетного двигателя и шум моря. Маленькое серое облачко, как палец, протирало усталое око луны. Похоже, что Джорджо совершал поездку на багажнике мотоцикла. Мы знали, кто ездил на мотоцикле с двухтактным двигателем. Похоже, что я терял друзей быстрее, чем мог заменить их.
Глава 25Готова к прыжку?
Крупные капли дождя стучали по серо-голубым окнам. Плохая погода, как и предсказывали по радио, переместилась от Лиссабона. Не похоже, чтобы ветер и дождь прекратились бы до чая, и мы все сидели дома и хандрили.
Албуфейра – город, предназначенный для того, чтобы над ним сияло солнце. Когда шел дождь, он выглядел как бы смущенным и обманутым. На рыночной площади дождь капал с деревьев на влажные блестящие овощи и фрукты, а владелец кафе скучал, играя в шашки с сыном и дочерью, и пил свой собственный кофе.
В доме номер 12 был поздний завтрак. Внимание разделилось между поглощением большого количества кофе с блинчиками и наблюдением за тем, как Джорджо в шестой раз укладывал в тальк свой резиновый костюм. Он почти уложил его в полиэтиленовый пакет и стряхивал со своего кашемирового свитера пыль.
Каждый день, независимо от того, погружался он в воду или нет, Джорджо проверял свой резиновый костюм, тщательно разглаживая швы на рукавах и брючинах, там, где костюм больше всего вынашивался. Чарли говорила мне, что он всегда делает это с одинаковой аккуратностью и профессиональным вниманием и с каждым днем руки его дрожат немного больше, чем накануне.
Джорджо не приветствовал мою идею спуститься под воду, как я решил, когда стихнет погода.
– Будет слишком темно. Ничего не увидишь, – пожал он плечами.
Синглтон не согласился. Он сказал, что, поскольку они пользуются большими подводными лампами, питающимися от батареек в лодке, ночью видно не хуже, чем днем.
Мы можем пройти по берегу уже одетыми в костюмы. Никто не заметит, во что мы одеты, даже если и увидит нас.
Я обратил внимание на то, что он смотрит на Джорджо, – не запретит ли тот погружение с технической точки зрения. Я предчувствовал такое.
– Я не хочу облекать это в форму приказа, – произнес я, – но мы спустимся под воду, если погода улучшится и шторм утихнет.
– Здорово! – протянула Чарли, и это звучало так же искренне, как коммерческое пение, но все же указывало на то, что Чарли, по крайней мере, если я скажу «прыгай», действительно прыгнет.
Я продолжил:
– Первыми будут погружаться я и Джорджо. Затем Синглтон. Потом снова я и Джорджо.
– Вы думаете, что так разумно? Ведь это довольно опасно... – Синглтон посмотрел на меня с недоумением.
Я остановил его суровым взглядом.
– Да, сэр, – подчинился он.
– Я был очень мягким последнее время, сынок, – сказал я, обращаясь к Синглтону, – но я просто раздумывал и еще не принял решения.
Глава 26Точка, поставленная шариковой ручкой
Представьте себе Атлантический океан в холодную ноябрьскую ночь, с резким ледяным северным ветром. Поставьте четырнадцатифутовую шлюпку где-то между вздымающимися волнами и опустите в воду неисправный эхолот, лампу подводного освещения, приготовьте бутылки с крепкими напитками и пять термосов с горячим вином. Кроме того, возьмите португальского рыбака с руками, ободранными оттого, что он пытался удержать болтающуюся лодку, чтобы она не натолкнулась на обломки судна. И стоящих людей в черных резиновых костюмах с оборудованием для подачи воздуха.
Нас было трое – профессиональный морской офицер, сделавший карьеру, который стремился продемонстрировать, что он прав, сомневаясь в состоятельности гражданской разведывательной организации; профессиональный спасатель-ныряльщик, который хотел заработать и обмануть притом своего работодателя, вроде как бы и не обманывая его, и, наконец, третий, который, думая о каракулях на карте, обнаруженной в подводной лодке, не мог забыть, что до конца войны шариковых ручек просто не существовало.
Глава 27Выиграй или потеряй
Огромная масса воды сбросила нас в пучину между волнами под угрожающим углом.
Я видел, как береговая линия к северу от нас показывается при каждом откате волны. В лунном свете все стало голубым и нереальным, как на сцене, – по морю, словно статисты, пробегали фосфоресцирующие полоски. Эхолот отметил какой-то шум, а его игла начала медленно, как метроном, царапать по рулону бумаги. На носу возникали короткие вспышки красного цвета – Джорджо проверял подводные лампы, закрывая рукой толстое стекло каждой из них.
Я уже начал ощущать, как стягивается на мне резиновый костюм, и стал думать о том, следует ли Синглтону одеваться за целый час до погружения.
В последние минуты Джорджо дал мне совет:
– Дельфин – держи колени вместе, вот в чем его секрет. (Дельфин – это стиль плавания, такой, как, скажем, кроль, только ноги при плавании этим стилем движутся вместе, а не по очереди.) Я сказал, что запомню. Он потрепал меня по руке.
После того как водонепроницаемые лампы опустили за борт на кабелях, Джорджо перешагнул борт лодки и я последовал за ним. По мере того как я погружался, ледяная вода пронизывала меня до костей. Я зажал неприятный на вкус резиновый шланг зубами и натянул прямоугольную маску. Ручеек соленой воды стек с указательного пальца в угол моего рта, и мне долго не удавалось отделаться от соленого привкуса. Я прижался ладонями к мягкому расплющенному борту лодки. Волна накрыла мои плечи, и я обнаружил, что держу лодку, как Атлант небесный свод.
Я прорвался сквозь мутную воду. Поглубже она стала зеленой и неподвижной. Каскад белых микроскопических пузырьков поднялся по моим ногам, и я поплыл вниз, на свет ламп, который по мере моего приближения становился все более красным. Было спокойно и тихо. Вода совсем не шевелилась. Верхний ее зеленый слой, освещенный луной, уступил место пурпурному.