До встречи с Доулишем в десять часов утра я надеялся еще кое-что выяснить.
Глава 33Джин, когда я нашел ее
Я вернулся в свою квартиру примерно в пять тридцать, приготовил себе кофе и разжег камин. Снаружи цепочки забрызганных грязью машин двигались на юг города сквозь дымку дизельных паров. Прогноз погоды предупреждал о возможном снегопаде, и, похоже, в «Новостях» в шесть утра этот прогноз не изменился.
Я поставил ломберный столик в спальне, вытер пыль со своего аппарата «Никон», установил его на подставке, затем зарядил сверхчувствительной пленкой с высокой разрешающей способностью. Лампы-вспышки я направил вниз на рамку. Свет вольфрамовых ламп растекся по стенам. Я вышел из спальни и запер дверь.
Я пил вторую чашку кофе, когда приехала Джин. Ее губы были холодными. Мы потерлись носами и приветствовали друг друга словами: «Становится холодно, да?» Потом я рассказал ей о предложении Айвора Батчера.
– Купи это, – посоветовала Джин.
Но мне не улыбалось поступать так. Проявить какой-либо интерес – означало бы обнаружить больше, чем мне хотелось.
Джин назвала меня параноиком, но она еще не достаточно долго работала в нашей системе, чтобы у нее развилось шестое чувство, которое, как я полагал, наличествовало у меня.
Остановив свой синий «ягуар» на противоположной стороне улицы, Айвор Батчер посидел в нем прежде, чем войти в парадное. Это выглядело очень профессионально. Я взял у него пальто и налил выпивку. Мы болтали, ожидая появления моего вымышленного специалиста из министерства иностранных дел примерно двадцать минут. Айвор Батчер держал дневник в запечатанном бумажном конверте.
Когда напряжение несколько возросло, я спросил у него, можно ли мне взглянуть на дневник. Он протянул пакет через стол, и я, быстро вскрыв его, извлек тетрадь в кожаном переплете с золотым обрезом. Обложка была потертой, и дневник не выглядел очень новым. Айвор Батчер собирался открыть протестующе рот, но я крепко держал дневник закрытым, и он не открыл рта.
Я вложил дневник назад в конверт.
– Похоже, что все в порядке.
Айвор Батчер кивнул. Я медленно повернул дневник, пропуская его между указательным и большим пальцами. Батчер не спускал глаз с конверта. Я встал, подошел к нему, закрыл надорванную верхушку и сунул конверт в карман его блестящего синтетического костюма. Он глупо улыбнулся.
– Я позвоню этому типу из министерства иностранных дел, – предупредил я и пошел к отводной трубке в спальне.
Выронить дневник из надорванного конверта ничего не стоило, как и заменить его предметом такого же размера и формы. К счастью, Айвор Батчер дал достаточно точные описания дневника, и я на всякий случай заготовил две подделки, которые с успехом его могли бы заменить.
Я прикрепил дневник к столу, включил лампы и нажал затвор. Катушка слепо потащила пленку. Я повернул страницу и сфотографировал следующую. Теперь все зависело от того, сумеет ли Джин занять Айвора Батчера. Она, конечно, могла попросить его не подходить на расстояние, позволяющее услышать мой разговор с МИДом, но, если бы он вынул конверт из кармана и нашел вместо него шесть талонов на покупку мыла «Фейри» со скидкой в четыре пенса, мой фотопроцесс был бы скорее всего нарушен.
К двенадцати сорока пяти последний отпечаток высох, а Айвор Батчер уже давно отбыл со своим дневником, возвращенным в его карман.
Я отправился в спальню. Джин, сняв туфли, дремала перед гаснущим камином. Я склонился над спинкой большого кожаного кресла и поцеловал ее забавное опрокинутое лицо: Она сразу проснулась.
– Ты храпела.
– Я не храплю, – возразила она, глядя на мое отражение в зеркале.
– И ты сказала мне, что я единственный мужчина в Лондоне, который может знать об этом.
Джин провела своими длинными пальцами по волосам, высоко взбив их.
– Как тебе нравится такая прическа?
– Пусть лучше не будет никакой, – ответил я.
Мы смотрели друг на друга в зеркале.
– Ты страшно потолстел. Что ты собираешься с этим делать?
– Ничего, – ответил я. – Давай...
В этот момент раздался телефонный звонок. Джин засмеялась, и, хотя я некоторое время медлил, трубку все же пришлось поднять.
– Возможно, это твой мистер Батчер, решивший снизить цену до девятисот, – улыбнулась Джин. – Бедный мистер Батчер!
– Воры должны учиться плакать. – Я поднял трубку и услышал голос Элис, которая не сказала ни одного лишнего слова.
– Мистер Доулиш просит вас приехать сюда немедленно. Произошло нечто важное.
– О'кей, Элис.
Глава 34Зайят – это я
Когда мы приехали на Шарлотт-стрит, шел мокрый снег с дождем. Мимо по почерневшей дороге пронесся какой-то мужчина, обдав нас брызгами. Мы поднялись в офис Доулиша на верхнем этаже. Похоже, что происходило нечто весьма волнующее.
Доулиш был без пиджака.
– Сними этот поднос с чаем со стула и садись, – предложил он, а Элис высунула голову из-за двери, потому что она не могла вспомнить, сколько кусков сахара мне нужно.
– Ужасная ночь, – посетовал Доулиш, – мне жаль, что я впутал тебя в эту историю. Я пропустил свой бридж по вторникам впервые почти за два года.
– Всем нам приходится чем-то жертвовать, – откликнулся я.
– Да, когда наши хозяева приказывают, приходится прыгать, – развел руками Доулиш.
– Понимаю, но я сегодня вечером ни во что играть не собирался.
Джин стрельнула глазами в мою сторону.
– План Страттона... Все твоя работа, – сказал Доулиш с насмешливой уверенностью. – Теперь нам дали распоряжение создать консультативный совет. – Он взглянул на бумаги, разложенные на столе, и прочел вслух: – «Консультативный совет плана Страттона», – поднял глаза и улыбнулся.
– Хитроумное название, – съязвил я.
– Да, – кивнул Доулиш с некоторым сомнением, но затем он погрузился в администрирование. В бюрократической игре он был мастак.
– И не вздумай считать, что это пустяки. Совет назначит четыре специализированных комитета: по связи, по финансам, по подготовке кадров и управлению. Конечно, мы не можем претендовать на руководство всеми комитетами, поэтому мы сделаем следующее. Пусть люди из министерства загребут что-нибудь, что им захочется. Собственно говоря, мы назначим кое-кого и выдадим щедрые комплименты относительно их профессионализма. Смотри только не переборщи случайно с комплиментами; они и так уже начинают тебя подозревать в сарказме.
– Нет, – взъерепенился я.
– Да, – продолжал Доулиш. – Когда же они погрязнут по уши, ты предложишь пятый комитет: комитет по совместимости... для координации.
– Очень ловко, – заметил я. – Это будет так же, как с отчетом Данди. Вы закончили тем, что стали его полностью контролировать. Я часто думал – как это вам удалось?
– Помалкивай, старик, – подмигнул Доулиш. – Я хочу сделать то же самое, до того как они разберутся.
– О'кей, – согласился я, – но когда все начнется?
– Значит так. Ты будешь в совете и я, право, не знаю, кого, кроме тебя, можно предложить на пост председателя финансового комитета...
– Да, слушаю внимательно. Между нами говоря, мы будем хорошо владеть ситуацией, но я имею в виду другое. Когда все это начнется?
Доулиш заглянул в дневник на своем столе.
– Назначено в четверг в пятнадцать тридцать, Стори-Гейт. По крайней мере для первого собрания.
– Нет, послушайте. Я не могу болтаться здесь до следующего четверга. Ситуация в Албуфейре слишком быстро меняется.
– Ах да, – хлопнул себя по лбу Доулиш, – я хотел с тобой об этом поговорить. – Доулиш подошел к автоматической картотеке, где хранились все необходимые ему данные. Он нервно перебирал кнопки управления. – Я хочу, чтобы ты закончил отчет об этом как можно скорее.
Он продолжал стоять ко мне спиной. Я знал, что разговор должен состояться именно об этом и что спешка с планом Страттона всего лишь маскировка. Доулиш вернулся к столу и нажал кнопку внутренней связи. Элис ответила. Он спросил: