На негнущихся ногах я проследовал в сопровождении двух тяжеловозов в маленькую тёмную комнатку с серыми стенами, серым полом и серым потолком, не имеющую никаких окон, столов, стульев или мест для сна. В углу комнатки красовалась лишь небольшая зловонная дыра соответствующего назначения.
Тяжеловозы молча покинули меня, и я остался абсолютно один. Правда, ненадолго.
Через пару минут передо мной проявились мои призрачные знакомые - Арнольдик, призрачная лошадь и парень с лошадью. Это было удивительно для привидений, но они были заметно смущены и озадачены.
- Фигня какая-то, - наконец пробубнил Арнольдик, - ничего не понимаю.
Я промолчал в ответ.
- Василиск, мы и правда были более, чем уверены в твоём предназначении, - в сердцах подхватила излияния полного друга призрачная лошадь, - но так всё перевернуться...
Я молчал, а лошадь сбилась и что-то заворчала себе под нос.
- Если бы могли что-то сделать... - заныл парень с лошадью.
И тут меня прорвало.
- Знаете что, друзья мои, - начал я спокойным голосом, но постепенно переходя на нестерпимо истерический вопль, - я очень скоро к вам присоединюсь. Вот тогда мы в непринуждённой дружеской беседе обсудим, кто чего понимает, кто в чём уверен и кто что-то может сделать. Обещаю вам, коллеги мои, что не сносить вам тогда ваших призрачных голов!
- Но, - начали было мои собеседники все разом.
- Сгиньте! - оборвал я их, и они сгинули.
Но не суждено было мне провести свою последнюю ночь в смиренной тишине. Одновременно с исчезновением смущённых призраков, в дверь кто-то заколотил с такой страстью, что крепкие серые стены заметно колыхнулись, и что-то булькнуло в зловонной дыре.
- Эгегей, Василиск! Я знаю, это ты там! - завопил кто-то по ту сторону от меня. Странно, но я узнал этот срывающийся голос. Конечно же, это был незадачливый Васся Кислотный, чудом выживший полоумный фанатик лошадок. У меня начала зарождаться надежда, - мы тут тебе изо всех сил сочувствуем, но решение Великих Лошадок, каковым бы оно не было, всегда безоговорочно правильно!
Голос исчез, а моя надежда с грохотом рухнула и разбилась на мелкие частички.
Кто-то ещё прошуршал под дверью, загадочно шепча: «Эх, Васьликсчик...». Я покрылся особо крупными мурашками, и, таким образом дрожа, незаметно уснул.
33 серия. Дневные визиты перед казнью.
Проснулся я чуть позже полудня и сразу же понял, что глубоко жалею о том, что проспал так долго. Всю свою жизнь я только радовался таким случаям, когда удавалось полдня понежиться в постели, но только не сейчас. Мне было очень не по себе, что я просто-напросто куда-то впустую упустил такую кучу времени. Хотя абсолютно не понимал, на что бы я её мог потратить, кроме тупого просиживания задницы в серой комнате. Но мне было жалко её, эту пустую половину дня.
В дверь осторожно постучали, как будто бы мне было дозволено решать, впукать гостя или нет. Но я зачем-то встал, прошаркал по направлению к выходу и зачем-то легонько подтолкнул дверь от себя. К моему величайшему удивлению, она с тихим скрипом отворилась. В своих мыслях я принялся ругать себя на чём свет стоит за то, что я раньше не подумал сотворить подобного действия.
Но сейчас было уже поздно куда-то бежать. На пороге стоял злобный морщинистый старикашка и торжествующе скалился своими остаточными зубами. Этот старикашка был давним моим знакомым, и это был всю дорогу преследовавший меня Генрих собственной персоной.
- А-а, Геныч, так это всего лишь ты, - попытался я придать своему голосу максимум равнодушия, но истеричный скрежет зубов предательски выдавал мою панику.
- Да-да, козлина, это всего лишь я, - прохрипел старикан, - наконец-то у тебя не получится никуда от меня удрать. А ты знаешь, мразь человечья, какая мне роль отведена для твоей персоны? - добавил он заискивающим голоском.
- Наверняка, испоганить мне мои последние часы существования, учитывая твоё удвоенное усердие, - тихо огрызнулся я.
- Всё так, да не только так! - весело простонал Геныч. - Конечно же, я не могу уклониться от возможности напоследок испоганить твою жизнь, но, к сожалению, у меня получится испоганить лишь твои последние минуты и секунды. Я назначен твоим палачом.
Увидев, как я стремительно побледнел, Генрих мило улыбнулся. Его настроение, видимо, вознеслось к самим небесам.
- Не желают лошади пачкать копыта о такую мразь, как ты, - продолжал объяснять он, - нужен для этого сородич осуждённого, и мне два раза предлагать не пришлось. Я-то уж с удовольствием искупаюсь в твоей крови.
- Не захлебнись, - ответил с достоинством я.
- До вечера, козлина! - Геныч снова улыбался редкозубым ртом во всю ширь. Напоследок он добавил: - Ты сдохнешь!