- Не-не-не! - только и смог выкрикнуть я, незамедлительно вспомнив свой недавний сон.
Геныч завёл пилу, и она кровожадно заверещала. Взбешённый старикашка начал медленно приближаться ко мне, хищно лыбясь при этом.
Мне тут же пришло в голову, что мне настал конец.
И вдруг я заметил некое шевеление среди призраков. Парень с лошадью на миг затрепыхался в воздухе и неожиданно молнией метнулся по направлению к нам. Он пролетел сквозь тело озверевшего Геныча и вернулся обратно.
«Дурак, - подумал я, - ведь ты же призрак, ты же насквозь пролетел».
Но тут я заметил, что старик и не думает опускать своё пилящее орудие на мою голову. Взгляд Геныча сделался стеклянным, сам он весь как-то побледнел, как-то напрягся всем телом и рухнул к моим ногам с каким-то неестественным стуком, звоном и хрустом.
12 серия. Когда наступают лошадки.
- Что с Генычем? - спросил я, глядя в его остеклевшие глаза и наблюдая, как несчастный старец опадает на землю всем своим тщедушным телом. Мне почему-то было жаль старикашку, несмотря даже на то, что несколько минут назад он так бесцеремонно пытался распилить мой череп.
- Он отключился..., ушёл на некоторое время, - невозмутимо разъяснил Арнольдик, - просто человеческое сознание абсолютно не переносит соседства с нашей мёртвой материей и в панике вырубает на время жизнедеятельность телесной оболочки. После смерти ведь от нас тоже убежала вся живая материя. Мы называем это - «замораживать».
Я с опаской покосился на моих призраков. Но через мгновение от этого страха ни частички не осталось, ибо всё моё существо занял другой, абсолютно новый страх, доселе мне неизвестный.
Призрачная лошадь стала ещё более призрачной и вскоре полностью растворилась в воздухе. Парень с лошадью и Арнольдик принялись шептаться друг с другом, но я ни слова не мог разобрать из их шёпота.
Внезапно всё, что было вокруг меня, поменяло свои цвета. Небо стало ярко жёлтым, степь - красной, поезд заиграл пурпурными красками. Я оставался серым пятном на фоне этого безумного великолепия.
Топот, который исходил откуда-то непостижимо сверху, всё же достигал земли и тряс её также где-то недоступно в глуби.
Из-под земли в панике вылезали отголоски забытых запретов и нервно собирались бежать. Они доставали из-за пазух необъятные чемоданы и вытряхивали их содержимое обратно в свои норки.
Трава, которой были скудно покрыты степные просторы, колыхалась в разные стороны. Сухие стебли пытались сложиться в забавные узоры и нелепые рисунки, но когда это у них не получалось, они сгорали дотла.
Поезд пел неровным тенором, иногда сбиваясь на нецензурный шансон.
Птицы в небе отметили то, что они птицы в небе и, дружно сговорясь, все свалились замертво под землю.
Воздух был наполнен гудением. В воздухе гудело всё, что могло и не могло гудеть.
Когда показались первые копыта, я сидел у последнего вагона, вплотную вжавшись в плюшевые рельсы, зажав уши и заткнув глаза.
Но первые копыта я увидел. Я увидел яркие золотые подковы и услышал, как хрустнули суставы сильных и упругих лошадиных ног.
Потом я услышал ржание. Перед этим всё замолкло. Но ржание заполнило всё - степь, небо, электровоз. Оно заполнило всё, кроме меня...
Потом появились лошадки. Лошадки наступали.
13 серия. Лошадимама.
Когда появились лошадки, все прежние цвета вернулись на свои места, все прежние звуки стали слабым фоном безумного топота копыт. Лошади скакали нескончаемым табуном, абсолютно не замечая никаких преград на своём пути.
Они рушили и топтали всё, что попадалось им под копыта, и я был искренне удивлён, что не попался под эти копыта сам.
То, что прежние цвета и звуки возвратились на места, как ни странно, не вселяло в душу никакого оптимизма. Возвращение реальности играло роль прекрасной постановки картины полного поражения всего окружающего, ибо на моих глазах было детально показано, как эта самая реальность легко разрушается.
- Именно с этим тебе и придётся сразиться, - неожиданно раздался шёпот у самого моего уха, и я понял, что шёпот этот принадлежит ставшей невидимой призрачной лошадке.
- Вы что, с ума брякнулись? - только и смог в ужасе выдавить я.
- Я бы, конечно, не сказала, что всё намного проще, чем кажется, - продолжала призрачная лошадь, - но путь к решению этих проблем проложен у тебя под самыми ногами.
- Что ни говорите, я всё равно ни хрена не понимаю, и с каждой секундой моё непонимание растёт со скоростью взбесившихся дрожжей, - шептал я.