— Нет, — говорю я, пальцами сжимая край одеяла. — Нет, тебя здесь нет. Ты мертва.
— Икабод, — теперь она дразнит, ее голос меняется. Становится злым. Звук вибрирует. — Ты думаешь, что можешь убежать от своего прошлого, но нет. От меня не убежишь. Не здесь. Точно не здесь. Они сожрут твою душу, а я буду наблюдать. Я привела их к тебе!
— Заткнись! — кричу я, вскакивая с кровати, одеяло путается вокруг ног. Как только я встаю, ощущая под собой коврик, то чувствую себя немного увереннее. Жду и прислушиваюсь, но ее голос не возвращается.
Слава богу.
Но теперь есть кое-что еще. Необычный звук.
Доносящийся из-за моей двери.
Стук.
Стук.
Стук.
Затем следует тихий скрежет, как будто тащат что-то тяжелое.
Я с трудом сглатываю, холодный пот стекает по моей шее.
Что за безобразие?
Я тянусь за подсвечником и ищу спички на столе. К счастью, лунного света, проникающего через окно, достаточно, чтобы я мог быстро зажечь свечу.
Она горит мягким светом, моя комната утопает в свете и тенях. Пространства мало но здесь намного лучше, чем места, в которых я останавливался раньше. У меня есть шкаф, кровать, письменный стол, плюс личный туалет, умывальник и ванна. Из всех комнат открывается вид на озеро, которое сегодня вечером представляет собой просто черное масляное пятно под застоявшимся туманом, луна едва пробивается сквозь него.
Медленно я подкрадываюсь к своей двери и, дойдя до нее, останавливаюсь, прислушиваясь еще раз.
Стук.
Стук.
Стук.
Что это, черт возьми, такое? Я успокаиваюсь, берусь за ручку и поворачиваю, любопытство, как всегда, берет надо мной верх, пламя дрожит, свет пляшет.
Я медленно открываю дверь, петли скрипят ужасно громко, и выглядываю в темноту.
У меня перехватывает дыхание. По коридору тянется длинный след чего-то похожего на кровь, скользкая дорожка, которая мелькает темно-красным в свете фонаря, и в самом конце видна фигура, тело взрослого человека на полу, которое волочится за угол.
Господи Иисусе.
Я стою и смотрю, и страх настолько переполняет меня, что я даже не могу вздохнуть.
«Что, если это не воображение?» — думаю я. «Что, если это не призрак? Что, если это реально? И людям нужна помощь?»
Я сжимаю челюсть, беру себя в руки и выхожу в коридор, держа фонарь как щит от темноты. Призраки существуют, но также существуют и ужасные несчастные случаи, в которых участвуют люди. Что, если этот человек совершил немыслимое?
Человек на полу уже исчез за углом, оставив только кровавый след. Я улучаю момент и приседаю, слегка проводя по жидкости пальцами. Она густая, как кровь, и когда я подношу руку к носу, пахнет резко и металлически. Все мои чувства говорят, что это реально, что это не какое-то видение из загробной жизни.
Я выпрямляюсь и осторожно пробираюсь по коридору. Мне хочется крикнуть вслед, но останавливаю себя снова и снова, будто что-то внутри заставляет молчать. Если человек тяжело ранен, то тот, кто совершил преступление, все еще здесь, я не хочу привлекать внимание. По крайней мере, это продолжаю говорить себе.
Место, в котором размещается персонал, представляет собой старое каменное здание, расположенное ближе всего к озеру, в форме двух «L», которые соединяются большой винтовой лестницей. Нижние этажи — классные кабинеты, на верхнем этаже одной «L» живут женщины, а на другой «L» — мужчины. Моя комната находится в конце мужского крыла, поэтому, когда я завернул за угол, то ожидал, что человек по какой-то причине уйдет, как будто он не осмелится зайти в другое крыло.
Вместо этого кровавый след тянется мимо лестничного мезонина и ведет к женским покоям, огибая угол.
Мой желудок скручивает. Невозможно, чтобы тело, двигающееся с такой малой скоростью, так быстро добралось до женской половины.
«Кровь влажная, пахнет настоящей», — говорю я себе, стараясь держать себя в руках. «Она отражается от свечи красным, это реально. Но скорость, с которой тело двигалось — не реально. Не… как у человека».
Обычно я не трусливый. В своей жизни я видел и делал вещи, которые могли бы посадить людей в тюрьму, а других заставили бежать. Но здесь, со свечой в руке, тихой ночью в этом старом здании, я чувствую страх, какого никогда раньше не испытывал.
Здесь что-то странное. Даже опасное, если я не буду осторожен.
Сделав глубокий вдох, мне удается собраться с духом. И я продолжаю идти.
Тихо прохожу мимо лестницы и направляюсь в женское крыло. Пытаюсь сохранить храбрость при себе, когда заворачиваю за угол, ожидая увидеть тело в другом конце коридора.
Но там ничего нет. Крови тоже. Я смотрю себе под ноги и вижу, что пол просто деревянный. Кажется, все спят.
Я глубоко выдыхаю, проводя рукой по лицу. Это все было нереально. Ни крови, ни тела. Все это было в моей голове. Давление новой работы и потребность создать новую жизнь накапливаются внутри меня. Не говоря уже о том, что я давно не употреблял ни наркотики, ни алкоголь. Организм перестраивается.
Я стою там мгновение, затем понимаю, что учительница может выйти из своей комнаты и увидеть, как я слоняюсь по коридорам. Беру себя в руки и возвращаюсь тем же путем, каким пришел, удивляясь, насколько сухой пол. Я знаю, что прикасался к крови, я чувствовал ее запах, но что, если все это было иллюзией? Что, если все это нереально, сон?
«Вот и все», — думаю я про себя. «Я просто устал. Как только вернусь в постель, все закончится. Я проснусь, день начнется сначала, и все это сотрется из памяти».
Заворачиваю за угол в свой коридор.
И вижу тело.
Прямо за моей открытой дверью длинные руки в бледной, испачканной кровью ночнушке тянутся в мою комнату.
На этот раз крови нет, но тело там, худые серые ноги исчезают за моей дверью. Коридор снова пустеет.
Меня тошнит, свеча снова дрожит в руке, настолько сильно, что пламя мерцает, почти погасая.
— Черт, — ругаюсь я, умудряясь держать огонь подальше от своего дыхания.
«Это нереально», — говорю я себе. «Помни, крови теперь нет. Это не соответствует законам физики, законам науки».
Да, но магия тоже не соответствует, а она очень даже реальна. Она управляет моей жизнью. Как я могу предполагать, что все это у меня в голове?
И все же я иду по коридору обратно в свою спальню, как будто меня подталкивает нечто. Шаг за шагом, свет мерцает, в здании так тихо, что я слышу только биение своего сердца. Даже глухого стука не слышно; шорох ночнушки тоже исчез. Здесь только я.