— Говори по-английски.
Он сделал паузу, повернувшись ко мне всем телом, его твидовая кепка отбрасывала тень на половину его лица.
— Да, твоя мать, Фрейя Гримальди, из Ковена Норвежских лесов.
Он указал в сторону леса.
— Норвежские леса похожи на пустоши, откуда родом низший класс. А твой отец?
Палец Майло указывал в сторону моря.
— Он был из Клана Священного Моря. Это высший класс, который контролирует восток, вплоть до Кресент-Бич. Ты въехала в городскую вражду, которую твой отец начал перед отъездом, — Майло погладил меня по макушке. — Рано или поздно тебе придется присоединиться к Священному Морю, где тебе и место.
Ведьмы. Майло продолжал идти по тротуару, оставив меня позади с пустым взглядом.
Его упоминание о ведьмах вернуло меня к необычному поведению Мариетты, например, когда она запиралась на чердаке в самые странные времена, шепот, льющийся по крутым деревянным ступеням, ее осязаемый рассказ о богах и богинях Воющей Лощины. Я думала, что все это просто сказки на ночь — полуночные сказки.
Норвежские леса и Священное Море — я так давно не слышала этих названий.
Но папа никак не мог быть частью шабаша. Тобиас Морган служил в ВВС, человек, который служил Божьей стране, храбрый и верный, пока не погиб на войне после того, как мне исполнилось пятнадцать.
И все же Воющая Лощина была реальной. Могут ли все эти истории тоже быть реальными? Неужели папа выбрал Мариетту, мою няню, и привез ее из этого города в Техас, чтобы она заботилась обо мне по какой-то причине?
— Эй, — крикнула я, догоняя Майло, который был в десяти футах впереди. — Но я не ведьма. Я здесь только для того, чтобы позаботиться о Бенни, проследить, чтобы ему стало лучше. Что, если я не хочу быть частью всего этого… этого?
Майло замедлил шаг, но так и не встретился со мной взглядом. Затем он пожал плечами.
— Я не знаю, но ничего хорошего из этого не выйдет. Ты принадлежишь Священному Морю. — Карие глаза Майло опустились на мои настороженные, затем черты его лица смягчились.
— Это слишком много, чтобы принять. Давай пока просто забудем, что я что-то сказал. Я знаю место, где помогут от кашля Бенни.
Плотные облака, серые и нефритовые, скользили по небу над городской площадью, когда мы остановились перед украшенной осенью витриной магазина. «Аптека Блэквелл» было написано на покачивающейся черной вывеске, торчащей из кирпича над нами. Поднимаясь по потрескавшимся ступеням к двери, старинные фонари, тыквы, и сосновые шишки выстроились вдоль дорожки и веером развернулись перед окнами с сеткой с каждой стороны.
Майло открыл дверь и прижал ее каблуком своего коричневого кожаного ботинка, чтобы махнуть мне внутрь. Дверь за нами закрылась, и я окинула маленький магазинчик любопытным и нетерпеливым взглядом. Свисающие с потолка живые растения ползли по старым стеллажам, на которых стояли банки с написанными от руки этикетками. Травы, цветы, специи и эфирные масла заполняли аптекарские баночки, стоявшие вдоль стен. Майло позвонил в колокольчик у стойки, когда я подошла к маслам и начала нюхать каждое из них, от сандалового дерева до ромашки и ладана.
— Это невероятно, — промурлыкала я, закрывая глаза, когда теплый и древесный аромат поглотил мои чувства.
— Это моя успокаивающая смесь, — ответил спокойный женский голос. — Еловый лист, лист дерева хо, ладан, цветок голубой ромашки и…
Отчётливый щелчок пронзил воздух, и я быстро навинтила колпачок на роллер:
— О! Да, голубой цветок пижмы. Приносит гармонию в разум и тело.
Я повернула голову. У женщины были иссиня-черные волосы с прямыми седыми прядями, обрамлявшими ее тонкие черты лица. Миниатюрная женщина, лет сорока-пятидесяти, но это можно было определить только по морщинам и пигментным пятнам на ее руках, которые несли банки.
Ее удивленные глаза скользнули по мне.
— Этого не может быть, — прошептала она, задыхаясь, затем быстро переложила предметы из рук рядом с кассовым аппаратом, прежде чем подойти ближе. Ее нежные пальцы запутались в моих длинных белых волосах. — Фрейя?
Я замерла под ее полным надежды взглядом, когда она изучала мое лицо. — Фрейя была моей матерью.
— Конечно, — ее рука опустилась, и на лице появилось смущение, — Мне так жаль, дорогая. Это как будто… заглядывать в прошлое.
Она слабо улыбнулась, пронизанная прошлыми воспоминаниями.
— Вы знали мою мать?
Было странно находиться здесь. Женщина, которая родила меня, скорее всего, ела в закусочной Мины Мэй, посещала эту аптеку и ходила по этим улицам. Люди Воющей Лощины всегда знали ее, в то время как я, ее плоть и кровь, не знала. У них было то, чего у меня никогда не будет — воспоминания, — и я внезапно позавидовала городу, отрезанному от общества, потому что в какой-то момент они не были отрезаны от моей матери.