И что скрывалось за этим.
Я сморгнул их обратно перед собой, сделал шаг вперед и встал перед ней. Затем я упал на колени. Фэллон напряглась, когда я снял пластырь. А под ним темная форма полумесяца подчеркивала ее бледную кожу.
Правда снова обрушилась на меня, напоминая, что все, что я сделал сегодня вечером, было ради нее. Я никогда не мог сказать ей. Я никогда никому не мог рассказать.
Разрушение проклятия не было первым делом. Фэллон была на первом месте. И они убьют меня за то, что я сделал, если когда-нибудь узнают, что знаю я. Снова и снова, я бы сделал это снова и снова. Я хотел содрать шрам со своей ладони, заменить его новым. Тот, который никогда не заживет, так что я всегда буду чувствовать это страдание.
Таким образом, я мог вспомнить, как она заставляла меня чувствовать себя человеком, а не монстром.
Фэллон откинулась назад и села на край кровати, положила мою голову себе на колени и запустила пальцы в мои волосы. Я поцеловал ее родинку, одновременно ненавидя и любя ее. Желая избавить ее от этого и желая лелеять это. Это было странное чувство. Неизбежное. То самое, что заставило меня видеть так ясно. Все причиняло адскую боль.
Мои мысли мучили меня. Слова неслись быстро и медленно. Мои мысли были повсюду, я впивался пальцами в бледную кожу Фэллон, нежно целовал ее, прежде чем впиться в нее зубами. Я ничего не мог понять. Она схватила меня за волосы, пока я боролся с собой.
Фэллон сказала мне, что она была здесь со мной. Она произнесла слова, что-то о том, что я хороший. Она доверяла мне. Она верила в меня. Она любила меня. Мы оба были расстроены по разным причинам, и она понятия не имела.
— Джулиан, — прошептала она, расстегивая мою рубашку, ее голос касался моей кожи. Потом я вышел из этого состояния, опустился на колени между ее ног и посмотрел на нее снизу вверх. Мой взгляд перемещался взад и вперед между ее глазами, мои ладони скользили вверх по ее спине.
— Джулиан, — настаивала Фэллон, изучая меня, успокаивая. — Я прямо здесь. Что случилось…
Я схватил ее сзади за шею и притянул к себе, пока ее глаза не закрылись. Затем я снял маску и просунул язык ей в рот. Я попробовал что-то похожее на комбинацию бега, крика и расслабления. Из моего горла вырвался стон. Я отстранился, мои большие пальцы коснулись ее сомкнутых ресниц, пока я любовался ее приоткрытыми губами. Мой язык метнулся наружу, чтобы погладить нежные места, чтобы встретиться с ее языком, прежде чем он снова заполнит ее рот. Мой член набух в штанах от ее вкуса. Все было чувствительно, как открытая рана.
Поднявшись на ноги, я склонился над ней. Она расстегнула мою пуговицу и молнию и спустила мои брюки с бедер, и я хотел, чтобы она это сделала. Ее пальцы коснулись ран, которые медленно заживали, и она отстранилась, но я схватил ее за лицо.
— Все в порядке, — прошептал я, качая головой, удерживая ее в этом поцелуе.
Фэллон отстранилась.
— Нет, Джулиан, не в порядке. Кто сделал это с тобой?
Я опустил голову, глубоко вздохнул.
— Мой ковен нуждался во мне.
— Твой ковен сделал это с тобой? Почему? Скажи мне, Джулиан. Скажи мне, или я… Просто скажи мне!
Я старался держаться как можно дольше. Я не хотел рассказывать ей, что они со мной сделали. То, что они всегда делали со мной. Что я позволю им сделать со мной. Фэллон встала с кровати, чтобы подойти ближе. Я притянул ее вплотную к себе, не оставляя между нами пространства, подыскивая правильные слова, чтобы помочь ей понять.
— Потому что четырнадцатилетняя девочка умирала, и им нужна была наша магия, чтобы спасти ее. Ты должна понять, что я хотел спасти ее. Это то, что я есть. Носитель магии.
— Нет, Джулиан, — Фэллон покачала головой, ее пальцы скользили по старым шрамам и новым ранам. — Ты намного больше, чем это.
Заставив ее замолчать, я развернул ее и прижал спиной к своей груди. Ее шея была хрупкой вещью в моей ладони, ее ключица была резной и нежной. Я поцеловал ее в плечо и шею. Обе ее руки сжали мои обнаженные бедра, прежде чем она нашла мои руки. Она направила их, проведя одной по животу, другой по груди. Она хотела меня сейчас. Ее руки поднялись, обвились вокруг моей шеи, давая мне возможность свободно прикасаться к ней.
Белые волосы закрыли мне обзор, когда ее голова откинулась на меня. Я опустил голову и наблюдал, как мои руки скользят по ее дрожащей коже. Те же самые руки, которые я использовал для убийства, были способны удержать ее в моих объятиях. Но это никогда не было со мной. Это был я. Это было реально.