Бэк удивленно склонил голову набок.
— А его духовная стихия? Ты бы разорвал ее?
— Ради блага ковена, да. Прюитту нужен предатель, и мы не можем допустить причастности Норвежского Леса и рисковать всеми вами. Мы можем сказать, что Джулиан действовал в одиночку, что недалеко от истины. Мы так долго выживали без родословной Дэнверсов. И, честно говоря, я сыт по горло Блэквеллами. Они были позором для нашего ковена. Я уверен, что мы сможем выжить без Духа. По крайней мере, их теневая кровь не сможет забрать больше жизней, — выплюнул он.
Бэк поднялся на ноги.
— Это была Кэрри, и ты это знаешь. Это никогда не был Джулиан, кто делал все эти вещи. Мы обрели равновесие, когда сожгли ее тело в «Плетеном человеке». Вы больше не можете осуждать его за эти действия.
— Если мы передадим его Ордену, мы никогда не получим ответов, — добавил Феникс.
— Мой вопрос в том, почему Кэрри пошла на такие меры, чтобы использовать Блэквеллов? Что-то подсказывает мне, что Джулиан знает больше, чем говорит, и ему нельзя доверять.
Гуди сложил руки перед собой.
— У него есть десять секунд, чтобы рассказать нам, что он знает. Если он сейчас не заговорит, я уверен, что это то, что он планировал унести с собой в могилу.
Его грозные зеленые глаза остановились на мне.
— Вот твой шанс, Джулиан. Если ты дашь мне информацию, которая может помочь, я могу использовать ее в твою пользу и уменьшить твои обвинения. Твои десять секунд начинаются прямо сейчас.
Откинув голову назад, я закрыл глаза.
— Так… ты… из тех… бегунов… которые… не разговаривают? — крикнула Фэллон позади меня, когда я перепрыгнул через провал в земле. Я дернулся назад, убедившись, что она следует за мной, пока мы бежали через лес к моей хижине.
— О чем ты хочешь поговорить?
Я отозвался с улыбкой, заметив ее одышку.
— Для начала… — она появилась рядом со мной, и мы вошли в ритм. — Свобода воли против судьбы.
— Вау, прямо в живот.
Я нырнул под ветку, нырнул за поворот, когда дискуссия углубилась. В академии мы обсуждали свободу воли. Один профессор задал вопрос о том, была ли наша свободная воля манипулирована причиной и следствием, а предыдущие события полностью вышли из-под нашего контроля. Напрашивается вопрос, решал ли я когда-нибудь что-нибудь о своей нынешней жизни или все это было навязано мне годами обстоятельств и постепенного руководства? И если это так, если внешние силы влияли на каждое мое мгновение и решение, то действительно ли у меня когда-либо была свобода воли с самого начала, как утверждала наша вера? Была ли она у кого-нибудь из нас? Был ли этот самый момент результатом мятежа? Если бы я никогда не превратился в проклятого монстра, был бы я все еще здесь, бегая по лесу с Фэллон?
— Свобода воли — это заблуждение с момента нашего рождения.
— Как так?
Фэллон не отставала в своем платье.
Я побежал быстрее. Бросил ей вызов. Раздвигая ее границы.
— Наши семьи, профессора, ковен, город — все они снабжают нас предвзятой информацией, чтобы склонять в одну сторону, вместо того, чтобы обучать со всех точек зрения и позволять нам думать самостоятельно.
Я оглянулся, чтобы убедиться, что она не отстает, пока я сжимал книги под мышкой.
— Ответь мне вот на что, это была твоя свободная воля приехать в Воющую Лощину?
— Да, — ответила она резким, режущим шепотом.
Я наклонил голову, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Правда? — недоверчиво спросил я. — Перестань лгать себе. Тобой манипулировали, не так ли? Оказывали давление? Будьте честна, если бы ты никогда не получила письмо, ты бы никогда не приехала, даже зная о Воющей Лощине. Мы бы никогда не встретились. Семя было посажено в твой почтовый ящик. Как это свобода воли, когда возникли обстоятельства, которые были вне твоего контроля?
Выражение лица Фэллон сжалось в раздумье, в то время как ее тело покачивалось рядом со мной, и она пожала плечами.
— Я… прощу… не согласиться.
Я рассмеялся.
— Как так?