— НЕЕЕТ!
Агата издала душераздирающий вопль, который пронзил мою грудь, когда Прюитт ударил молотком.
Когда я выходил из Палат, язычники оставались в стороне, обученные животные воздерживаться от возражений перед Приказом. Я не винил своих братьев за то, что они сдали меня. В конце концов, мы были жалкими язычниками. И у всех несчастных существ был создатель. Проклятие было нашим — единственным настоящим монстром, существующим внутри каждого из нас. В их глазах я превратил нашу последнюю надежду в пепел. Наша свобода теперь в покое, лежа на дне нашей ямы для костра, мы провели так много ночей, разговаривая, планируя вместе.
Что было еще хуже, я не испытывал никаких угрызений совести за то, что сделал.
Я знал, что этот день настанет.
В тюремной камере не было ни солнца, ни луны, ни звезд, ни неба. Там не было ни океана, ни лесов. Был только я и мое одиночество. Темное, ужасное одиночество. Игра в ожидание. В течение первого часа я шел вдоль стены из железных прутьев, отделявших меня от прежней жизни, которая, казалось, была в веках. Решетки содержали магию, через которую я не мог пройти. Я знал, потому что я пытался, сжег слои своей плоти в процессе.
Я потратил свой второй час на поиски сна, но он так и не пришел. Так будет продолжаться семь дней. Сладкое, похожее на смерть одиночество на семь дней. Моя спина ударилась о стену, и я соскользнул на землю…
Наши груди вздымались, когда мы рухнули под полярной луной после нашей пробежки, хижина была всего в нескольких футах от нас, книги, которые мы украли, были рядом со мной. Некоторое время мы смотрели на звезды в глубоком Норвежском Лесу, месте, где обитали все дикие существа. Я повернул голову к Фэллон, наблюдая, как поднимается и опускается ее грудь, опускается живот, трепещут ресницы, приоткрывается рот.
— Как ты думаешь, они знают, что мы смотрим на них? — спросила она, не отрывая взгляда от неба. — Ну знаешь, звезды?
Мой взгляд метнулся к тому же небу, затем снова опустился на нее. В ее голове роилось множество вопросов, на большинство из которых у нее уже были ответы. Это нервировало и вызывало ностальгию одновременно, то, как ее непрестанное своеволие отзывалось моему. Если бы я не знал, я бы сказал, что она даже усомнилась бы в существование моего черного, гнилого сердца, даже после того, как я вырвал его из моей груди и показал бы ей, доказав, что это бесполезная вещь.
— Я думаю, что звезды, вероятно, задают себе тот же вопрос, — сказал я ей, постукивая пальцами по ее запястью, чувствуя, как бьется ее пульс.
— В смысле?
— Ты думаешь, что смотришь на звезды, когда на самом деле вся галактика смотрит на тебя.
Я сжал ее руку, не зная, почему я не мог просто сказать, что люблю ее. Почему я не мог сказать ей что-то настолько реальное и правдивое. Я никогда ни в чем не был хорош, но мне всегда было хорошо с ней по-своему, странно. Румянец Фэллон пополз от ее щек вниз к груди. На это было приятно смотреть, особенно зная, что именно я мог вызвать такую реакцию.
— Каково это было, Фэллон?
— Освобождающе.
Она перевернулась и бросилась на меня сверху, накрыв меня.
— Что это было?
— Второе дыхание. Причина, по которой я бегу. Один из немногих моментов, которые мы испытываем, когда наше тело отвергает то, что думает наш разум, доказывает, что это неправильно. Явление, которое случается не очень часто, и которое приходит, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Это одно из тех необъяснимых чувств, которые ты должен испытать на себе. Доказательство того, что мы намного сильнее, чем думаем.
Глава 48
Фэллон
Если бы слезы могли говорить, я задавалась вопросом, какие слова они бы сформировали. Может быть, какое-то имя, которое они написали бы по буквам на полу его прихожей.
Я не знала, как долго я здесь лежала. В какой-то момент я заставила себя перестать плакать, надеясь, что, сдерживая слезы, мое сердце не узнает, что оно разбито. Это было бесполезно. Я была безнадёжна, прижимая книгу к груди, когда солнце опускалось в лес через окно.
Краткое чувство безмятежности охватывало меня в сладкие, спорадические моменты сна. Джулиан тоже был там. Потому что он всегда был везде и нигде… И я ненавидела его за это, за то, что он сделал со мной. За то, что он сделал с нами! За то, что не боролся сильнее!