— Книги, которые украл Джулиан… они находились во владении Священного Моря. Ты думаешь, они знали все это время?
Вздох сорвался с ее губ.
— Нет, даже книги загадочны. Кантини знают, да, но они Хранители секретов. У Священного Моря никогда не должно было быть книг с самого начала, и Виола Кантини никогда бы не раскрыла секрет никому, даже своему ковену. Они не могут.
— Итак, Джулиан в камере, потому что он украл книги у ковена, которых у них вообще не должно было быть.
— Джулиан в камере, потому что он предал свой ковен и ворвался в покои Священного Моря. Это нарушение мирного договора между двумя ковенами. Джулиан потерял всякую честность. Он проклятый язычник из Пустоты, и для того, чтобы Норвежский Лес сохранил доверие, Джулиан должен быть принесен в жертву.
— Человек в обмен на взлом и проникновение — это несправедливо.
Ее глаза распахнулись.
— В этом городе так оно и есть.
Я придвинулась ближе к Киони, скользнула взглядом между ее глазами.
— Я люблю его, — прошептала я. — Скажи мне правду. Скажи мне, как мне спасти его?
На мгновение Киони замолчала, как будто тщательно подбирая слова. Затем:
— Ты не можешь. Единственный способ спасти Джулиана — это какое-то чудо, а чудес в Воющей Лощине не бывает.
Мой взгляд скользнул по ее круглому лицу. — Чудо, то, чего никогда не было, — прошептала я, не сводя с нее глаз, и мое пустое сердце затрепетало в груди.
Я знала, что должна была сделать. Это было рискованно, но мне больше нечего было терять. Глаза Киони посуровели, как будто она осознала мое откровение.
Но мое сердце приняло решение.
Глава 49
Джулиан
— Ты принес ее? — спросил я, поднимаясь на ноги и подходя к тюремной стене. Мой нетерпеливый взгляд обыскал Джона в поисках Книги Блэквелл, когда я вцепился в решетки. Магия, покрывающая их, обжигала мою плоть. Я отдернул их назад, прутья съели еще один слой с моей кожи.
— Ах, черт, — прошипел я, затем впилась зубами в губу. Я взглянул на свои ладони, на которых уже образовались волдыри.
— Это всего лишь ядовитая трава. Мужайся, — сказал Джона, обмахивая моей семейной книгой перед собой.
— Она была именно там, где ты сказал.
Он передал мне книгу через решетку.
— В твоей хижине было кое-что еще, чего я не ожидал.
Мое тело напряглось в объятиях надежды.
— Фэллон? Ты видел ее? С ней все в порядке?
Лицо Джона помрачнело, и он отвел глаза.
— С ней все будет в порядке.
Я привалился спиной к стене и рухнул на пол. В течение нескольких часов я истощал всю магию внутри себя, ждал, пока она восстановится, и использовал ее снова, чтобы вернуться к ней. Мои ноги не могли согнуться в коленях. Моя голова не могла подняться сама по себе. Я был удивлен, что вообще смог встать, когда появился Джон, но теперь мое тело напомнило об этом.
— Не лги мне. Я знаю ее так же, как знаю себя. Я боюсь того, что она может сделать, если узнает правду. По крайней мере, смерть заберет меня, но ее? Я знаю ее, Джон. Она сделает что-нибудь глупое и отчаянное, как это сделал я.
Я посмотрел на книгу в своих руках, желая, чтобы вместо нее они держали Фэллон.
— Я думал, что у меня был еще один день с ней. Боже мой, я бы сделал всё за ещё один день.
— Она хотела, чтобы я сказал тебе, что ты мудак-примудак, — пробормотал Джон.
Моя голова откинулась к стене, тихий смех пробился сквозь мои страдания.
— Мудак-примудак?
Я покачал головой, зная, что Фэллон редко материлась. Если она материлась, то либо злилась, либо была расстроена, либо совершенно беспомощна.
— Ты должен быть хранителем для нее, как ты был для меня. Она Блэквелл, Джон. Она та, кому я посвятил себя, так что у тебя нет другого выбора, кроме как защищать ее сейчас.
Я перевел взгляд на Джона, который присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с моими глазами, между нами была заколдованная решетка.
— Если ты этого не сделаешь… Моя смерть заберет нас обоих, я знаю это. Тогда все это будет напрасно.
— Ты готов умереть?
Я покачал головой.
— Нет.
И это слово потрясло что-то в моей груди. После этого не было ни одного стабильного вздоха, так как теперь все они были сломаны. Каждый из них. Все, что я мог сделать, это повесить голову, у меня больше не было сил пытаться поднять ее. Я перевёл взгляд на Джона, чувствуя, как эмоции подкатывают к горлу. Я не мог смотреть ему в глаза, поэтому мой взгляд остановился на кольце на его пальце, которое свисало с его колена.