— Да… — неохота сочилась из моего голоса после того, как я заметила, что здесь, в Аду, кассир хотел быть в последнюю очередь. Я вытащила свой айфон в мраморном корпусе, чтобы открыть приложение GPS, отчасти для того, чтобы избежать любого неудобного зрительного контакта.
— Я немного потерялась. Вы знаете дорогу в Воющую Лощину?
Грязный-Водитель-Пикапа из-за холодильников ковылял за мной, когда кассир поднял глаза от своей кассы с пустым взглядом. Затем взгляд кассира переместился мимо меня на водителя.
— Можно попасть оттуда сюда, но не отсюда туда. Его акцент штата Мэн был сильным, когда он наполовину усмехнулся, качая головой.
Грязный-Водитель-Пикапа что-то пробормотал. Я опустила руку, держащую телефон, и поерзала в своих черно-белых оксфордских туфлях. Было уже за полночь. Я устала и заблудилась. У меня не было времени на загадки.
— И как это понимать?
Кассир постучал по крышке банки с вымученной улыбкой.
— С тебя три доллара пятнадцать центов.
— И на том спасибо, — проворчала я, бросая купюру на стойку и подхватывая свой напиток. Маленький серебряный колокольчик над выходом зазвенел, когда я вышла, и мягкий морской бриз ударил мне в глаза, когда я направилась обратно к своей машине.
Я была в дороге около тридцати пяти часов, останавливаясь только для заправки и еды в нескольких кафешках быстрого питания. С каждой милей мои веки тяжелели, и мне приходилось трясти головой, чтобы не заснуть. Я всегда была такой упрямой. Всегда бросала себе вызов, вплоть до того, чтобы нести каждую сумку с продуктами из машины в наш дом в Техасе, складывая руки, используя зубы, все, что угодно, чтобы не ходить два раза.
Я останавливалась один раз, заезжая на стоянку отеля, но только для того, чтобы дать отдых глазам. Я не осознавала, что заснула, пока бездомный не постучал костяшками пальцев по моему окну, вероятно, чтобы убедиться, что я не мертва.
Зарядившись кофеином, я выехала обратно на ЮЭС-1, несколько машин были разбросаны вдоль шоссе, когда я ехала вдоль береговой линии вверх по штату Мэн, вспоминая указания, которые Дедушка записал в своем письме. GPS не нашёл маленький уединенный городок Воющая Лощина, и чем дальше я ехала, тем более запутанным все становилось, пока я не нашла съезд с Арчер-авеню.
Еле заметный знак был едва виден с узкой пустой дороги. Тусклые фары моего серебристого мини-купера превратились в единственный свет, когда я медленно проехала мимо выцветшего знака. Дождь превратил в ржавчину острые металлические края, на которых было написано название города, а под ним — НАСЕЛЕНИЕ 665 человек.
Когда я проезжала мимо, последнее число трансформировалось, расплываясь в 666.
Я потерла глаза. Я устала, мне все мерещится. Верно?
Я продолжала ехать вперед, крадучись по жуткой темной дороге, проложенной между нависающими деревьями. Голодные стервятники усеивали тропинку, как дорожные работы, сражаясь за мертвую тушу и окрашивая улицу кровью и черными крыльями. Безжалостные от голода птицы почти не убирались с дороги и не казались напуганными машиной, пересекающей их путь. Я поехала дальше, и в течение следующих трех миль деревья с обеих сторон уменьшались, превращаясь в надгробия слева от меня и захудалый детский парк справа.
Полупрозрачная луна висела высоко над головой, освещая ржавую железную вывеску, выгибающуюся дугой над единственным входом… и единственным выходом.
Воющая Лощина.
Мой мини-Купер зашипел от долгого и изнурительного путешествия через многочисленные границы штатов, и я остановилась у знака остановки перед кольцевой развязкой, чтобы осмотреть маленький городок, о котором я слышала только в рассказах. Он не выглядел так, как будто принадлежал прекрасному штату Мэн. Выглядел, как будто Дьявол вручную создал «Жребий Салема» пером с чёрными чернилами на изодранном холсте, а затем вслепую бросил свое творение, забавляясь, чтобы посмотреть, что из этого может получиться — как люди приспособятся. И они сделали это.
Двигатель заглох, но я была слишком сосредоточена на том, что лежало передо мной, чтобы беспокоиться. Старинные фонарные столбы светились со всех сторон тротуаров. И под полуночным небом — где акварельно-серые облака размазывались перед галактикой звезд, как прозрачная вуаль, — горожане прогуливались по сердцу Воющей Лощины, небрежно вверх и вниз по мрачным улицам, как будто это было совершенно нормально в этот час. Почти в три часа ночи. В начале августа.
Холодок пробежал по моим венам. После двадцати четырех долгих лет я наконец вернулась в то место, где родилась, и в то самое место, где моя мама сделала свой последний вздох.