Выброс адреналина заставил мои мышцы дернуться под кожей, и Каспер спрыгнул с моей кровати на свое любимое место над шкафом. У меня пересохло в горле, когда он подошел ближе, и бурное желание охватило меня до кончиков пальцев ног.
Я прочистила горло.
— Я должна была убедиться, что то, что произошло, было реальным.
Джулиан стоял надо мной — ночное небо сквозь открытые французские двери за его спиной — и мои ладони начали потеть от того, что я вцепилась в край матраса, на котором сидела.
— Ты кому-нибудь рассказывала о том, что видела? Что я сделал?
Видны были только его глаза, две серебристые прорези над линией маски.
— Нет, я бы не стала, — отрезала я, и мои плечи опустились в знак поражения. — Но что же произошло прошлой ночью между нами? И почему ты убил этих птиц?
У меня было так много вопросов.
В комнате снова воцарилась тишина. Я начала терять терпение, но как только мой рот открылся, чтобы заговорить, Джулиан скрестил руки на груди, глядя на меня сверху вниз своими впалыми глазами, которые отливали серебром на фоне густых черных ресниц.
— Я сорвался, — сказал он решительно, вспоминая, как его взгляд оставался отстраненным. — Неважно, сколько я…
его слова оборвались на этом, и он покачал головой, — … их прилетает больше, они преследуют меня. Это не прекращается. Становится только хуже.
— Вороны, они что, своего рода предзнаменование смерти? — спросила я, вспомнив сказки Мариетты о воронах, черных жуках и белых мотыльках, предвестниках смерти. Джулиан опустил голову в мрачном кивке. Всплыл еще один вопрос, и у меня заныло в груди от одной мысли об этом, и я не могла понять почему. Я прикусила нижнюю губу зубами, но слова все равно вырвались, несмотря на мою борьбу. Я должна была знать.
— Ты умрешь?
Брови Джулиана сошлись вместе.
— Ты увидела, как я убиваю птиц из-за предзнаменования смерти, и ты спрашиваешь, не я ли умру?
Мои щеки вспыхнули, мне было стыдно за свою заботу о нем. Затем его слова поразили меня, и я почувствовала, как моя разгоряченная плоть превратилась в белый холод, как будто кровь отхлынула от моих ног. Я попыталась подавить тревожную панику.
— Это Бенни? Я?
— Когда-нибудь, да. Мы все медленно умираем.
Он был резок, быстрый удар в живот. Он провел рукой по своим черным волосам, вероятно, заметив ужас на моем лице.
— Я не знаю, для кого это, — наконец признался Джулиан, затем оглянулся через плечо и заерзал на месте, прежде чем снова перевести взгляд на меня:
— Это не имеет значения, это не причина, по которой я согласился прийти.
— Тогда зачем ты пришел?
Я обратила внимание на то, как Джулиан не торопился с ответом. Как будто я могла видеть слова, быстро мелькающие в щелях его осторожного разума через его глаза.
— Я не любитель делать предположения, пока ни в чем не буду уверен. Я точно так же отношусь к людям. Но, судя по твоим незваным визитам в последнее время, я вижу, что ты из тех, кто не остановится, пока не получит ответы на все вопросы, а в Воющей Лощине ответов нет. Реальность здесь изгибается. То же самое и со временем. В некоторые дни трудно отличить, что реально, а что нет. Этот город может свести тебя с ума, чем усерднее ты пытаешься в нем разобраться. Так что не надо. Ты должна держаться подальше от леса. Ты должна держаться от меня подальше.
— А если я не хочу?
Если я не смогу теперь?
Стальная буря вспыхнула в его напряженных глазах.
— Разве ты не видела достаточно? Я — тьма, проклятый незнакомец, о котором они все тебя предупреждали, — издевался он, его грудь тяжело поднималась и опускалась, и он хлопнул ладонью по груди. — Я мог бы убить тебя. Я должен был убить тебя, — сказал он с битвой в глазах. — Это то, кто я есть.
— Я не знаю, что именно произошло прошлой ночью, но что бы ни случилось, это не твоя вина…
Я начала говорить, и он опустил голову, качая ею, как будто отказывался это слышать.
— Я видела тебя. Ты был напуган, и это было почти как…
Джулиан вздернул подбородок и посмотрел на меня уголком глаза.
— Например, что?
У меня пересохло во рту.
— Я не знаю, как будто ты нуждался во мне…
Слова звучали странно вне моей головы.
— И что-то подсказывает мне, что ты никогда бы намеренно не причинил боль мне или кому-либо еще, и, возможно, я смогу помочь.
Я остановилась, чтобы перевести дыхание.
— Я не вижу тебя таким же, как они, Джулиан. Я не боюсь, как все остальные.
— Не будь глупой. Ты чего-то боишься, и этого достаточно.