Джулиан поднял брови.
— У тебя есть какие-нибудь идеи, что я могу сделать? — спросил он, и я сжала челюсти. — Всякий раз, когда ты видишь мое лицо целиком, все, что ты сможешь увидеть, — это свои страхи. И когда ты посмотрела на меня прошлой ночью, я был там с тобой в том темном месте, которого ты так боишься. Я почувствовал твой ужас. Я слышал твои крики. Я почувствовал это в своем собственном горле! Что бы ни произошло между нами в лесу, — он наклонился, посмотрел мне в глаза, взяв мою голову в ладони, — Что бы это ни было, оно вырвалось, как только ты посмотрела на меня. Ты должна была умереть.
Кислород застыл в моих легких, и мое сердце забилось так, как будто все звезды умерли и пронеслись по небу моей груди.
В глазах Джулиана мелькнуло осознание того, насколько мы были близки, и он убрал руки и провел одной по волосам, схватившись за затылок.
Все, что Фэйбл и Мандэй рассказали мне о полых язычниках, было правдой. Они были прокляты, и я была свидетелем этого. Я взглянула на его лицо и была отброшена назад в колодец моего детства.
Реальность всего этого пробежала у меня по спине.
— Как я добралась домой? Я не помню, как после этого пошла домой.
— Ты потеряла сознание, и я привез тебя домой.
Джулиан тяжело вздохнул и наклонил голову.
— Я вижу разницу, и твой страх больше походил на воспоминание. Как ты оказалась в том месте? Так вот почему ты боишься темноты?
Мои брови сошлись вместе.
— Темноты?
В моих словах был непреднамеренный укус, и я не хотела, чтобы это так прозвучало. Я покачала головой.
— Я боюсь не темноты.
— Тогда в чем же дело?
— Разве это имеет значение?
— Да, — отрезал он.
— Почему?
Джулиан сел рядом со мной на край матраса, опустил локти на колени и втянул голову в плечи. Тяжелый выдох покинул его, когда я задержала свой, ожидая ответа.
Когда он поднял голову, его взгляд скользнул к моему из уголков его глаз.
— Ты единственный человек, который смотрел мне в лицо, которого я не убил. Ты выжила, и это не имеет смысла. Никто раньше не выживал.
По какой-то причине я доверяла незнакомцу в моей комнате, который обладал силой вернуть меня к моим страхам. У меня не было причин доверять ему, но я доверяла. Если все это было правдой, то Джулиан пережил ту ужасную ночь, когда я была ребенком, вместе со мной менее двадцати четырех часов назад, и он был единственным, кто мог это понять.
Мы были каким-то образом связаны.
Все мое тело переместилось на матрасе, чтобы повернуться к нему лицом.
— Заключение, — выпалила я, мои пальцы ерзали на коленях.
Я никогда никому раньше не рассказывала, и мне показалось, что с моего признания сняли тяжкое бремя. — Маленькие места, стены, заточение, у меня отняли свободу… Я оказалась в ловушке. Все это. Если я не смогу сбежать…
Я не могла закончить предложение. Я не могла больше думать об этом, поэтому позволила этому затихнуть, и это было так, как если бы мир замолчал после моего заявления. Даже холодный ветер, дувший внутрь, казалось, успокоился.
Джулиан тоже повернулся, уделяя мне все свое внимание.
— Расскажи мне, что случилось.
И его рука скользнула по моему обнаженному бедру. Это казалось таким новым и знакомым одновременно, и дрожь пробежала по моему позвоночнику. Он был здесь, заставляя покалывать места, к которым никто никогда не прикасался, глядя на меня с яростной нежностью. Он был здесь, заставляя меня чувствовать то, чего я никогда раньше не чувствовала.
Я оглядела комнату, задаваясь вопросом, проснулась ли я вообще. Может быть, я вообще никогда не просыпалась.
Реальность здесь изгибается.
— Это реально?
Я думаю, что спросила вслух, звук часов, стоявших на моей тумбочке, тикал, играя за тишиной.
Джулиан наклонил голову, поймав мой взгляд своим.
— Ты хочешь, чтобы это было так?
— Да.
Я сказала это так быстро, не задумываясь. Да, хотела.
— Расскажи мне, что случилось, — настаивал он.
Каспер мяукнул из шкафа, внимательно наблюдая за нашей перепалкой, и Джулиан убрал руку и откинулся на кровать, упершись ладонями по обе стороны от себя. Этот парень был нежным и настойчивым. Как это было возможно? Лунный свет отбросил на него тень, и его светлые глаза пробились сквозь слой тьмы, требуя продолжить. Так я и сделала.
— Мне было всего семь. Дети на моей улице постоянно дразнили и преследовали меня, следовали за мной всю дорогу домой от автобусной остановки. Они называли меня отродьем сатаны, злой ведьмой… фриком. Какую бы злую тварь ты ни мог вообразить, именно так они меня называли. «Не смотрите ей в глаза», — говорили они, — и мои слова трещали по швам моего детства.