В общем, на следующее утро во всеоружии я направилась в Магазин.
В салоне было пусто. Только за прилавком скучал один-единственный продавец. Я присела напротив входа на лавочку и принялась наблюдать. Ох, и скучное это было занятие! Ну вот сидит парень, что-то смотрит в своем телефоне, и лицо у него при этом совершенно непрошибаемое. Хоть улыбнулся бы, что ли! Но нет, сидел как каменный. Я мысленно пририсовала ему очки. Да, похож. И на вид вроде возраст совпадает… Ладно, пора.
К делу я подошла ответственно. Взяла из дома папку для бумаг, в которой ничего кроме фотографии и линейки не было. Расстегнула ее сейчас, чтобы в самый ответственный момент не копаться.
И шагнула внутрь.
Он дежурно меня поприветствовал и изобразил интерес. Я подошла к стойке.
— Здравствуй, Максим, — ох, как же эффектно я выложила перед ним фотографию! Вот красивый получился жест, четкий.
Он непонимающим взглядом уставился на нее, нахмурился, в глазах промелькнул огонек узнавания. Не дав ему опомниться, я вытащила и положила на прилавок линейку.
— Юлька! Ты что ли? — бухнул он, и я вздрогнула. Ну и голос у него стал! Не голос, а труба иерихонская! Мощный такой бас.
— Ага, я, — закивала и улыбнулась.
— Ну даёшь! Как, откуда? — спросил он, все ещё улыбаясь.
— Забыл спросить зачем! — дополнила я. А он только рукой махнул. — Да вот стало интересно, как живёт мой первый сосед по парте!
— Юль, я все понимаю, но как-то ты поздновато опомнилась, не?
Вместо ответа я придвинула к себе снимок и засмотрелась на него. Только сейчас у меня наконец появилось смутное понимание, зачем же мне все это надо.
Бабушки не стало год назад. В канун новогодних праздников ушла, тихо и спокойно. Нарядила ёлку, повесила гирлянду на окно, уселась в любимое кресло посмотреть телевизор, и уснула. Там ее и нашли. Мы с мамой целый год не могли, да и не хотели ничего менять в той квартирке. И ёлка простояла всё это время наряженная. Теперь, перед годовщиной, мы наконец занялись ее вещами. Так появились на свет памятки. Нашлась мамина кукла, тяжёлые очки деда и его же курительная трубка с запасом табака, мои ботиночки… Да много чего нашлось. Бабушка так нас любила, так берегла память о каких-то особенно дорогих сердцу мгновениях… Даже игрушки на ёлке все были с историями! Какая у кого любимая, где их покупали, да почему эти, а не другие, да у кого пара разбилась… Каждый год бабушка рассказывала нам одни и те же байки про них, но так живо и бойко, что это никогда не надоедало. Мы затем и приходили к ней в гости, если знали, что она будет наряжать ёлку, чтобы помочь, а больше послушать эти почти уже сказки…
В этом году мы сами пытались их себе рассказать.
— Мам, а давай отметим здесь, — вдруг предложила я. — Словно бабушка с нами. Ты не против?
Она взглянула на меня полными слез глазами и согласно кивнула. Папка тоже был за, он любил свою тещу и скучал по ней не меньше нашего. Потому теперь и пропадали мы в квартире весь декабрь, даже спать иногда в ней ложились. Разбирали вещи да вспоминали бабулю. И холодец варили в старенькой хрущевке, а не в родительской просторной квартире. Ну не таскаться же с ним по улицам!
И теперь, прикасаясь к бабушкиным воспоминаниями, теребя эти фотографии, я словно тянула к ней руки. Глупость, скажете? Человеку давно за тридцатник, а он памятью питается. Знаете, вы и сами такие. Мы все такие.
Но не говорить же такие вещи совершенно чужому парню, пусть он и портил когда-то ручкой мои тетрадки, калякая в них всякую ерунду, стоило мне отвернуться!
— Вспоминаю детство, ностальгирую! — сгладила я. — Да вот, не поверишь, нашла эти фотки, и вдруг стало так интересно, кто все эти люди, куда делись… Дай, думаю, найду. Любопытство дело такое!
— И я попался под руку первым?
— Тебя я, в отличие от себя, на снимке узнала! И вспомнила!
— Погоди, а ты тут…
Я обречённо ткнула пальцем в медведя.
Он хохотнул.
— Ну чего, спасёшь меня от меня самой? Расскажи, что у тебя да как, а то ведь любопытство меня съест!
— Я-то? Да ничего! Счастливый папаша. Дочь вот родилась три года назад. Шпана та ещё, жена уже воет. Да и я, честно сказать, иногда подвываю… Вчера, ты прикинь, от меня в магазине со шмотками сбежала, спряталась среди курток на вешалке и стоит молчит! Я туда, сюда, зову, кричу, уже менеджера напряг камеры смотреть… Минут десять искал, чуть с ума не сошел. А она за мной следила. И вдруг как заржет! Только по смеху нашел! Засранка мелкая! И ведь, понимаешь, возле меня стояла! Только потянулся свитер с вешалки взять, чтоб померить… Секундное дело, а она смылаясь. Хорошо хоть жена не в курсе, я ей не говорю, а то психовать начнет.