Вывод тот, что беда не в политике с экономикой, что, мол, лопнули и страна впала в кризис. Нет, дело проще: Русь жаждет "-ина". Славься, Русь, и цвети! Возьмётся "-ов" - ты гони его в шею вплоть до Засранска!!!
80
Языкоблудие - признак плоскости мысли и мелкоты её. Ведь глубины туманны; их язык сумрачен; о них ясно не скажешь. Все краснобаи, стало быть, лгут, пардон, разъясняя нам, чтó не может быть ясным, и ведут к бедам как провоканты.
81
Встречь мне шли люди, разные венгры. Ярость напала, я зашагал на них. Дурно выгляжу? Но я здесь на своей земле! - потекли бурно мысли. Я здесь, в России, странной, блаженной, нам воспретившей культы маммоны! Вспомнилось, что есть русские, кто, кляня иноверие, безоглядно заимствуют чуждый быт, словно тот - не последствие чуждых принципов, словно внешне быть кем-то не означает, что ты внутри как он. Но что я из себя являю, пусть неудачливый, надмевался я, - за тем русскость и право гордо здесь сейчас шествовать. Чудилось, когда шёл на них, респектабельных и ухоженных, будто русского выше нет и я сам непорочно, непревзойдённо прав! Пусть пентхаус, "бентли", гламуры не про таких, как я, но под ними - моя земля! пращур мой здесь владел! - исступлённо я мыслил в жажде явить им смутное и неясное самому себе, но громадное и несметное, вдохновенное до восторга, это ужо вам!!
82
В книгах Арсеньева так подмечен любой, даже жалкий, клочок земли Уссурийского края: речка, утёс, ключ, сопка, старица, ручеёк, склон, бухта, тропка, угодье, лес и долина, - что я влюбился в мелкие частности и в моменты природы больше, чем в подвиги и колоссы культуры, видя в последних лишь обобщение, усреднение и подгон под один ранжир неиссчётных приватностей и подробностей мира.
83
Грёзы угарного человека. Брызнул вдруг импульс к женщинам, интерес к ним. И я подглядывал в стёкла бани. Но не отличное там влекло меня, как покажется, что смотрел я на бёдра и груди. Я их боялся. Женскость пугала. Старшие прогоняли нас и во тьме, глядя в стёкла, зло рукоблудили. Перепачканный снег ел пёс... Цинично? Если права мораль - сперма мерзостна и мы жутки. Но это ложь. Ведь наша цель: превзойдя "сей мир", впасть в инакий, где Суламифи, Грайи, Венеры дивны не этикой и ей верной эстетикой, а планом Бога.
Помните: чтó считают прекрасным, в истине страшно, чтó мнят нормальным - в истине грешно. Вы некрасивы? Люди не правы, мысля вас фоном при Нефертити. Лишь потесни мораль - и ты станешь богиней. Ибо зачем мы? Глянь на младенцев: девочка кроха - вульва огромна. Девочка в Боге только вагина. То же и мальчик - разве что фаллос. Прочее - мóрок, как бы надстройка. Это признавши, станем как боги. В древности секта жриц-проституток в храмах Кибелы яро шептала: "О, фаллос, подь в меня! Я разверстая!" - и мужчины сбегались.
84
Мы сверх суждений, к нам относимых.
85
Люди мнят правдой только чтó пережили. Что не пережили - им ложь. Оттого для них нет эдема, и первородного преступления, и Христа с Его истиной. Что же есть для них? Церковь, власть, здравомыслие, тупость, лень, гарри-поттерство, демагогия, мишура и в конце концов смерть. Смерть вечная. Ведь не то что Христа с "вечной жизнью", но даже Ницше мнят чокнутым, звавшим в "вечное возвращение".
86
Реализм, увлекающий мир к коллапсу, в крик кричит, что история, мол, не ведает сослагательной яви. Это неправильно. Надо чувствовать, мыслить, жить в сослагательном наклонении. Сослагательность - райский сад, искорёженный разумом. Сослагательность есть реальней истории потому хотя б, что в ней всё нам желанное. В ней - то царство Христа, где несчастные счастливы и где волк и ягнёнок будут жить вместе (Ис. 11, 6). Или - или... Ну, а отсюда тест христианам, и тест коварный: либо Христос обман - либо "мир сей", взросший разумно, без сослагательств.
87
Мир грехопадный - это мир ценностей как мир домыслов о добре и о зле, где властвуют разум с дочерью этикой. Данный мир создал М (мужчина). И вся культура рубенс-ван даммов в целом мужская. Ж - дочерь рая, женскому нравился прежний Бог. Но мужчина сменил богов; вместо Гей стали Зевсы, а вместо Евы - Пигмалионы, сведшие камень, мёртвую-де бездушность, в женщину.
Фрейд считал, Ж завидует пенису и ему подражает "недо-мужчиной", хочет того же, что и мужчина. Вздор. Она хочет вернуть эдем. Ей бы вбить этот фрейдовский "пенис" в кал, и поглубже, чтоб, в свою очередь, претворять не умышленность, но любовь и рожать не мужской грехопадный тип, но тип райский. Пол не под поясом, он в мозгах. "Эрогенная зона женщины - её мозг", Минелли.
Сгинул лик Евы - сделался образ, созданной мужским мнением о прекрасном, названный "woman"...
Не об Адаме речь, тыщу лет вырубавшем рай; не о внуках его, столь древних, что стали мифом. Их грехопадный пыл свёлся в скепсис, в мудрый цинизм о женщинах: что, де, могут? рожать? сношаться? делать что велено? По исламу Ж вроде "тени мужчины". Ницше изрёк в сердцах, что Ж "кошки" и что у них, мол, "женский маразм". Шопенгауэр вторил, что Ж - "гусыни". Ж - смерть разумному, полагали философы, гроб мышлению, тормоз мысли. Ж манят в дикость, будучи свалкою всех страстей. М благий - Ж нечестива. Место ей в гинекее либо в гареме, за занавеской. Пусть бы являлась, чтоб принять семя и разогнать мрак страсти, - и исчезала. Некогда на соборе (585 г. Р. Х.) спорили, "человек" ли Ж. Наивысшая ложь мужского - принципы и религии - учат:
Ж есть ближайшее для М "злое".
М зиждит "космос" ("строй" и "порядок") - Ж ладит "хаос", или "расстройство".
М положителен, добр, культурен - Ж негативна, зла и дика.
М светел, супер-активен - Ж неактивна и несветла (темна).
М прогрессивен - Ж регрессивна.
Женское, М считает, празднует разрушительных, злых аморфных богинь, вредных "доброму" "прогрессивному" "светлому". Порождает чудовищ Гея. Фракийская Ма пьёт кровь. Кибела тимпанит в оргиях. Кали требует человеческих жертв. Ангрбода - мать всяких монстров. Перунова дочь Девана бьётся с отцом, став львицей.
Ж угрожает - М с ним воюет, так, что он Еву, что означает "Жизнь", - безграничную, неохватную Жизнь, - свёл в трубку, чтоб её пользовать. Вульвы с чётким параметром в стиле Барби - вот идеальный пенисный мир. Жизнь-трубка для познавательных фрикций - вот весь М-"космос", "строй" и "порядок". "Добрый" М, скобля рай бритвой домыслов, возомнил стружку "хаосом" и винит в этом женщин. А обстоятельней, он единственно смог вместо рая дать дом, где пьёт, одуревши от дел своих.
В женском М видит хаос. Это мужскими "светлыми" мыслями Ж изолганы. М-идеями исказился мир, ибо Ж, став рабыней М, порождает плоть в лад идеям. М очень долго, тысячелетия, браковал гены рая ради подобного его смыслам, сделав Венер - Милосских, а равно Книдских. Рай назван хаосом, зло - добром, негатив - позитивом, истина - ложью, прелесть - уродством. М есть враг райского. В мире М всё есть ложь. Что зло М - то для Ж явно доброе. Где для М аморальность - там для Ж истина. М для Ж значит смерть.
Достаточно. М разводит Милосских, Ж в ответ - Виллендорфских дев, нужных Богу и раю, а не мужским мозгам.
88
Так как мораль - свод правил, то принуждает нас видеть, лишь чтó позволит. Значит, моральный мир - клок вселенского. Много, значит, в моральный мир не вошло: в нём даже любовь моральна, - стало быть не полна. И вправду, разве полна любовь с нравственным и этически-статусным добронравным партнёром? Ведь в этом случае отсекалось запретное, что считалось безнравственным. А его что, нельзя любить? Можно. Да и полезно в первую очередь.
Здесь второй вопрос, кардинальный: может неполная, ограниченная любовь сеять полную безграничную жизнь? Не может.
Вот потому-то мы живём мало. Эрос, поэтому, ключ не только к улучшенной - но и к Жизни вообще. Фильтр в эросе, вроде этики, возбраняет бессмертие. Имморальность же увлекает нас в круг безмерности качеств, мер и возможностей.