"Ё" идёт после "е" -
рок идёт за тобою.
Светел радужный луг,
солнце сияет лихо!
Но, замыкая круг,
радость уходит тихо...
А пока хвост - трубой!
Цапки-царапки востры!
Котик занят игрой,
мир его - райский остров.
112
Будь уникален, неповторим в сём мире, чтобы дать новое. А "возвысишься", как лжёт этика, над своей единичностью ради общего - станешь "некаким". Пробытуешь "моральную", "образцовую" жизнь, приметную, может, и с госнаградами, но останешься жившим некогда "человеком вообще", ничтожеством, лишним Богу и дьяволу. В общем, тем, о каких мораль учит: незаменимых, мол, нет у нас. Порождённый с отдельным, личностным голосом, ты впихнул его в хор, воспевающий плоских массовых идолов.
113
Путь в элиту. Впал мне Иаков, самокопательный патриарх, похитивший первородство, с "Некто" боровшийся и Его, это "Некто", рекшее, что Оно Бог, поправший, так что то "Некто" мигом признало: раз поверг Бога, то люд тем более... Важно здесь мне не то, что народ иудейский выкрал-де первенство. Мне не смачные древности суть важны, а пример, что, запнув Бога, выиграть можно. В том аванс индульгенции на борьбу с чем-то внутренним, либо вовсе негодным, либо чрезмерным мне (чересчур-де Его во мне, Бога, в виде рацей и норм).
То есть надо дерзать, посылая в зад Бога, чтобы стать избранным.
114
Литература как инстаграм? Чем дальше, тем я уверенней в мутной жалкой моллюсковой лит. возне вокруг.
115
Большинство афоризмов дышат не истиной, а цинизмом, пошлостью, самомнением, чванством и прочим из чаемых быдломассами качеств.
116
Чтó это: с шапкой из снега каждой зимою или встающее из трав летом с зонтиком от ненастья, с óкулами смотреть вокруг и с подобием рта? Что радо, если в нём в ливень прячутся мошки, а в холод - мыши, или в зной - жабы? Что счастливо, если в нём селюсь я? Вхожу в него, и оно от чувств светится. Что это? Дом. Дом предков. Бог его не творил - напротив, мнил обездолить нас. Дом нам стал как убежище от Господнего гнева, движимым раем, в коем свыкались мы с бытием в первородном грехе без Бога. Да, можно бросить дом, сжечь, сломать и продать его - с тем, однако, чтоб искать новый. Как, почему эти стены, окна да печь, что торчит из почв и уходит сквозь крышу, и потолочные с половичными доски - животворят и лелеют дух, порождают фантазии, укрепляют в решениях, сохраняют всё лучшее, что я пережил? Отчего, в обрат, дом жив мной, ибо я его чувствую, если мы разлучаемся и он пуст, сколок рая, в мареве августа, под ноябрьскою моросью, под февральскою вьюгою?.. Где-то стукнуло... Филин? Мыши?.. Дом, поглотив нас, поднял флаг радости, и на пир стеклись гости. Он не провидит, что будет вновь один. Кровь, качнувшая жилы, - станет и радость сникнет. Пусть он нас любит - он дом наездов, кой согревают, чтоб после выстудить, наполняют, чтоб после бросить, холят, чтоб позабыть вдруг. Он место редких встреч - и протяжной разлуки, краткого счастья, комканых празднеств, горьких надежд, сирой дружбы и безответной, скорбной любви... Я прильнул к стене, увлажнив себе кожу. Что, конденсат? плод сред, стылой каменной и воздушной, тёплой от печки? Отчий дом плачет.
117
Он вывез девушку из киргизского кишлака. Наставив в сервильности, он являл друзьям, как она, нагружённая, шла за ним, как носильщица, а когда обращался к ней, она падала ниц прилюдно. Он называл это всё - "театр".
Факт делает вклад в теорию, что наш мир есть мужской по сути; Ж в нём - прислуга. Женское тело, женские мысли - следствие умыслов относительно женского. Но и женская, в целом, "природа" - дело идеи. Женское и мужское - не биология, а искусственный акт. Отсюда, патриархат превратен. Пол-человечества стало обёрткой члена. Время разрушить пол, о чём Павел рек, что, мол, здесь величайшая "тайна" (Еф. 5, 32).
Мир - сексуален (т. е. делён на пóлы). Рай - эротичен.
118
Есть "корточкисты" - те, кто справляет нужды на корточках (Лао Шэ). "Приседающие" - используют стульчаки. Последние могут к вам не приехать, если нет стульчака. Не вы интересны (или не столь важны), а условие, комфортабельно ль будет справлять нужду, - что, в ряду всего прочего, эволюция homo sapiens.
119
- Любишь? - мается...
Он признался в любви любимой, что с ним рассталась. Впредь он боялся слов о любви. Слова перестали что-либо значить.
120
Понял, чтó я искал всю жизнь, почему стал чужд миру. Я жил в России "социализма", что значило, что я должен был помнить перечень всех вождей, конференций и съездов с их "историческими программами", плакать, вспомнив о Ленине, славить день Октября на праздниках. Я был должен вести себя скромно и представляться в скромной одежде (помнится, пропартийный декан отчитал даму-препода за причёску и брюки в брючном костюме), стричься стандартно, мыслить "идейно". Плюс гнёт семейный. "Добрый" отец мог меня оскорбить за вздор.
Я отвык отдаваться радостным чувствам, зная, что кто являет любовь к тебе - через час тебя бьёт, а лозунги, что-де "самое дорогое есть человек" - фальшивые. Потому я искал всю жизнь лишь свобод, хоть кажется, что разыскивал знаний. Но я искал их, чтоб знать свободу - мысли, чувств, плоти.
Я не был понят. Люди боятся вольной свободы, вник Достоевский. Людям дай сытость дрёмных условий, схожих со смертью. С этими целями создан бог людей - бог морали, кой гарантирует тишь да гладь вплоть до глянца гламура.
Но есть Живой Бог, странный. Бог Этот требует беспокойств, мук, тягот и небывалых дел. Требует чуда. Жить с таким Богом - жить в вечных войнах с миром, с родными да и с самим собой. Я искал всю жизнь Бога - Бога Живого. Бог Этот значит: всё-всё возможно...
121
Я живал некогда в Тульской области. На двадцатом году реформ рынок города опустел. Торговцам был установлен сбор за любой метр асфальта под их товары. Он, мелкий бизнес, в день заработает пару тысяч - а их отдай за сбор. Рынок сник в подтверждение, что у нас время власти циничной и неумелой и в подтверждение новых порций глумления в добавление к "ваучеру" как твоей "личной доли в нац. достоянии", обернувшейся воздухом, да к раздаче колхозникам отвлечённых наделов, плюс к Ходорковскому, обвинившему власть и севшему.
Строй сатрапов и черни, радой подачкам.
122
Ясность неясного. Привела чему к путному здравомыслая ясная схоластическая традиция вплоть до Маркса, всё объяснявшая, предлагавшая догмы, чёткие, точные, ладно строгой науке? Коль привела - к ужасным, лихо поставленным на поток бойням групп, классов, наций, к прессингу жизни. Ведь под любой такой догмой - рваческий интерес.
Рассудок и жизнь - противники.
Здравомыслы не ищут "самого важного", что за мглой очевидностей. Это ищут безумцы: ницше, чжуанцзы и диогены. Их язык смутен, что объяснимо: как открыть дивное? В них всё странно, безудержно, невозможно и дико; в них всё обратное, не как в разуме. В них известные дважды два дают не четыре; зло в них - добро, а чтó есть - того нет как раз, но есть то, что немыслимо.
По пословице: верь глазам своим, - редко кто соглашается в здравой памяти и рассудке выйти из яви в области смутного: дескать, там всё ненужное, то, что пройдено в мифах и взято в скобки ради забвения. Но приходит миг - и мы все туда следуем, в это смутное. И находим: в смутном нет ужасов, да и тьмы нет. Там как раз - главное, что гнела и что прятала ясность точных наук, респектабельных мнений, стадных понятий, властных инструкций.
И понимаешь просьбу св. Терезы: "Мук, Господи, или гибели".
123
Почему Бог дал мудрость лишь размножаться, мудростью же любить - обнёс? Как сделано, что "сей мир" стал мучением, где отец и мать обряжают плод в саван? Нам за Адама месть? Первородный-де грех? Бог правит нас? Но Бог может воскликнуть: БУДЬ! - и зло сгинет. Или Он бросил нас, вникших в "зло" с "добром"? Чаша полнится... Бог, пребудь со мной! Или, всё-таки, не до всех Тебе дело? Может, Ты не рассчитывал на нас всех, Бог "избранных", говорят иудеи? И наши беды вдруг - к счастью избранным?