Туда-сюда, туда-сюда. Асфальтовая,
очень пыльная, не слишком прямая. И мысли, мои скакуны, бредут себе, как
миленькие, по одной и той же дороге. Вокруг поле, лес, холмы, река. Мысли
этого не знают. Они ходят по одной дороге.
Бредовая идея, что множественность лучше единичности, движет сейчас мной
(ать-два, по дороге). Бродский, тот договорился до того, что демократия
(нынешняя государственность) есть победа политеизма над монотеизмом (верой
во многих богов над верой в одного). Это индивидуалист (Бродский, я) стремится
заменить собою весь мир. Он хочет, чтобы его мысли ходили в разные стороны,
ибо не доверяет мыслям других людей.
А еще играет в жилах тоска по дикости. Хозяева леса не ходят по дорогам,
они их перебегают, а живут в зеленой чаще.
красиво, глубоко и безопасно. Как
съесть конфету, не разворачивая обертки.
Обертка, конечно, не то чтобы очень красива, но она... как бы это сказать...
АБСОЛЮТНО СОЦИАЛЬНО ПРИЕМЛЕМА. Ей, лучший символ нашей цивилизации - обертка.
Коробка, пакет, логотип, стикер, наклейка, рекламный щит, проспект, обложка,
резюме, аннотация, curriculum vitae, эмблема, сувенир, погоны, косметика.
Когда мне становится трудно, я иногда спрашиваю себя: а в каком мире ты
хотел бы жить, в совершенном или в несовершенном? Отвечаю: в несовершенном
- и успокаиваюсь.
(А интересно, в совершенном мире - там что, нет обложек? Скорее, там нет
конфет.)
Теперь я хочу поделиться, кого я ПО-НАСТОЯЩЕМУ ненавижу. Тех, кто, когда
я говорю, что написал книгу, спрашивают: «Сколько страниц?». Они и меня
хотят съесть, не раскрывая обложки.
В любимом городе N проводил я как-то семинар, посвященный всё тому же самоосознаванию.
В последний день у одной участницы, женщины средних лет, был день рожденья.
Я дарю ей свою книгу, она просит подписать. Сижу, думаю. Вдруг она говорит:
«А знаете, напишите мне, пожалуйста, ту фразу, которую мы вчера хором повторяли.
Такая замечательная фраза». Я сижу и не могу вспомнить - что-то мы правда
вчера декламировали, а вот что? Она говорит: «Подождите, она у меня где-то
записана». Роется в бумагах. Я сижу тихо, я вообще тогда работал до звонка,
а потом слегка умирал. Потом она восклицает «Ага!» - и показывает мне листик,
а на нем написано: «Нас во все времена кто-то вел».
Тут уж я, конечно, вспомнил. Вчера у меня - с другой участницей - была
долгая и утомительная битва. Совсем не хотел человек за себя думать. Ну
и я ей: «По чьим же заветам вы живете?» А она: «Неважно по чьим». Я: «Вот
как?» И тогда она: «Так было всегда. Нас во все времена кто-то вел».
Я просто обрадовался такой фразе (выдала! всё же уже убеждение, а не болтовня),
и попросил: «Давайте мы сейчас все несколько раз повторим это хором». Автор
фразы отказалась ее повторять, еще кто-то сжал губы, но, в общем, худо-бедно,
мы несколько раз, и я громче всех, продекламировали: «Нас во все времена
кто-то вел! Нас во все времена кто-то вел...»
Вот такая замечательная фраза, она протягивает мне ручку и просит надписать
- совсем серьезно, а не в шутку. Я смотрю на нее и вижу утес, для которого
жалкие птицы иронии не значат ничего. Они могут кричать над ним, биться
о него грудью или вить в нем гнезда - утес неколебим.
Я взял свою книгу и вывел на титульном листе «замечательную фразу». Только
- совсем как здесь - заключил ее в кавычки. От себя самого. И подписался.
мне кажется психологическая наивность.
Под психологической наивностью я понимаю невнимание к бессознательному,
неприятие внутреннего мира, агрессивное отторжение души.
Даже психологи, как правило, больше уверены в существовании денег и атмосферы,
чем в существовании и постоянном функционировании бессознательного.
Даже искусство XX века во многом отражает - питается - и подавлено той
же агрессией к душе. Глядя на абстракционистскую (словечко то какое!) картину,
человек облегченно вздыхает: так вот она какая, душа, если дать ей волю!
За такое (вещественное доказательство) правоты своей установки сознания
не жалко и тысячи долларов.
Долларов! Долларов! Внутренние царства брошены во славу внешних. Мы все
- колонисты, орудующие в чужих странах. Мы не только не знаем своего языка,
мы не знаем о его существовании. Это и есть психологическая наивность,
поддерживающая - обеспечивающая - маниакальную устремленность во внешний
мир.
и психика как часть его. Хороший символ, но, зараза,
маленький. Тело многое не вместит, ему и так уже некуда деваться. Лежа
на диване со стереообдувом, регулируя голосом концентрацию сока, хлюпающего
в желудке, он о перемалывает каналы телевизора, но глаза слипаются, и клонит
в сон.
Разделаться с клинической моделью в психотерапии! Клиника - для тела, опять
для тела, снова для тела. «Вы их разделяете?» «Но не с вами!»
Стремлением к бессмертию
рождаются твои игры, твои навязчиво повторяющиеся
манипуляции со своим вниманием и мышлением. Полностью прожитое действие
заканчивается и исчезает.
Девочка, крутящая динамо, долго сохраняет молодость. Та, кто зачинает и
рожает – приближается к смерти.
Вот потому-то ты так мало понимаешь сейчас и всё гонишь старую тройку мыслей:
одна коренная, две пристяжных. Ты бессмертен, о кучер, на своих козлах.
Понимание и не-понимание - два очень разных процесса.
У каждого - свои
цели, своя стратегия. Очень интересно их научиться различать.
Вот простой пример: человеку приснился сон, что у него горит на голове
шапка. Он объясняет: всё дело в том, что вчера он был в магазине, где есть
шляпный отдел, к тому же в комнате было довольно жарко и душно. Ап! - всё
объяснилось!
На самом деле он вчера был в десяти отделах четырех магазинов, а в комнате
ночью было не только душно, но и влажно. То есть ему могло присниться,
что он ходит по морю (из-за влажности) в сандалиях (обувной отдел) аки
по суху (сказалась рюмка сухого вина, правда, позавчерашняя). Но почему-то
приснилась горящая шапка.