Руэри тоже бы не рискнул.
Он брел за взрослыми, разглядывая странную темную куртку Экка, на которой словно бы колыхался ее темный цвет от движений маминого локтя, охватывающего ши за плечи. Скорее всего, Руэри казалось, но что-то не давало ему совсем отпустить усталую мысль. Облегчение подкатывало волнами, мамин силуэт словно бы светился тоже изумрудным и золотым, захотелось спать и есть, дверь-собака поскрипывала рядом, а потом подалась вперед, прильнув боком. Руэри несмело вгляделся в спины взрослых, потом осмотрелся по сторонам, не увидел никого подозрительного и сел на спину двери-собаке. Та скрипнула радостно, догнала Экка, пошла, важно вышагивая с ним в ногу.
Отец торопился провести всех домой, а облегчение опустилось на Руэри лоскутным толстым одеялом, поэтому он не сразу заметил, что они двинулись самой короткой, но и самой опасной сейчас дорогой, захватывающей небольшую болотинку. Экк ничуть не сбился с шага, продолжал идти как по ровной земле, поэтому понимание достучалось до мальчика, когда волшебная собака, которую он мысленно уже называл попросту Дверью, увязла одной ногой в топкой грязи и раздраженно вытянула лапу, брезгливо отряхивая по пути.
Тревожиться было пока рано: может быть, упыри их не заметят? Может, Виллем и Фаррел нашли другого ши? Или оказались на противоположном краю деревни? Руэри с удовольствием поверил в это, но тревожное чувство нарастало.
Наконец, когда Руэри почти решился догнать папу, заговорила неожиданно матушка:
— Вы знаете, за что меня осудил и посадил в острог староста? — смотрела мама на Экка в упор и не очень-то дружелюбно. — Зачем вы лишили себя магии и чести, подтвердив клятвой неправду?
— Позвольте, — монотонный голос ши не изменился ни капельки, пусть Руэри и казалось, что подобное волшебному помощнику обидно слышать. — Позвольте, Рионнан-травница, давайте по порядку.
Мама нахмурилась — видимо, она тоже чувствовала настроение собеседника. Сердито кивнула.
— Так вот, во-первых, я знаю, за что вас осудили и посадили в острог, — вздохнул тяжело, перехватил маму поудобнее, изумрудное золото вокруг нее начало гаснуть, — за то, что в вас есть магический дар, который пригодился бы Эгни Молодому, стремящемуся увеличить свои силы любым способом. Убийство отца ему не помогло…
— Что?! — мама удивилась, да и Руэри был ошарашен. — Как, убийство?! Эгни Старый умер давно и своей сме…
— Если вы называете «своей смертью» черный кривой кинжал в спине, то я, безусловно, согласен, — Экк не перебивал, но как-то разом перекрыл все мамины возражения. — Эгни Старый зарыт под крыльцом своего дома с соблюдением ритуала, выполненного без вложения сил, поэтому у вас в селении есть место сбора неупокоенных, мертвых и нежити.
Руэри погладил по темной голове Дверь, почесал на пробу за наколдованным ухом, что вызвало счастливый скрип и радостное вздрагивание. После слов Экка становилось понятно, отчего земля за забором такая страшная. И дом такой жуткий. И упыри обретаются именно там.
— Я спрашивала о другом! — мама потрясла головой и опять сердито уставилась на Экка.
— Вы спросили, знаю ли я, за что вас заточили и обвинили, я знаю, а предлог для этого сгодится любой, — ши не изменился в лице нисколько. Покосился на Руэри и немного подобрел. — Ваш сын сообщил мне, что вы умеете творить волшбу, что вы старались воспрепятствовать упырям, так что и предлог, если дело в нем, мне тоже известен.
Папа обернулся, услышав про упырей, а потом двинулся дальше аккуратнее и осторожнее. Руэри казалось, что они все равно топочут, как стадо овец или табун лошадей. Экк, казалось, даже не думал скрываться: изумрудные глаза сияли совершенно по-прежнему, шагал он различимо для слуха, голос не понижал.
— Что касается второго вопроса, то я готов поклясться еще раз: вы ничего не смыслите в магии, ни в темной, ни в светлой, — встретился с мамой взглядом, вежливо-холодно приподнял забавные брови. — Потому что если бы смыслили, не стали бы бороться с упырями и темным колдовством, будучи беременной.
Мама ахнула громко, прикрыла рот ладонью, папа споткнулся на ровном месте, Руэри охнул, Дверь вопросительно скрипнула.
Экк перехватил маму поудобнее и приостановился, так как папа замер тоже.
— Вижу, для вас это открытие, — невыразительный голос теперь явно осуждал, — но не оправдание. Вы рисковали своей жизнью, жизнью младшего сына, старшего сына, мужа — ради призрачного шанса остановить упырей. Весьма слабо представляя, что именно происходит на земле Эгни Старого. Ваш поступок выглядит неумно. О каком понимании магии тут может идти речь?
Вопрос висел в воздухе, родители пытались поспеть за мыслью ши, Дверь беспокойно перебирала лапами, а тревога внутри Руэри все нарастала. Он не выдержал и взмолился:
— Пожалуйста! Пойдемте! Этот Самхейн и так волшебный, пора домой, хватит! Пожалуйста!
Экк глянул печально.
— Прости, Рыжий король, сейчас твои взрослые вспомнят про тебя и твоего младшего брата, и мы пойдем.
— Мы и не забывали! — папа рассердился на ши, бросил фразу, развернулся и пошел дальше, указывая путь.
— Это не главное. Главное, что вспомнили, — собеседник из Экка все-таки был очень странный. — Наверное, это ваш дом?
Из теней деревьев, смешивающихся тонкими полосками голых веточек в одно шуршащее и пугающее грозовое облако черноты, проступил действительно их дом. Опустевший и холодный с тех пор, как арестовали и обвинили Рионнан-травницу, ее дом все одно отличался от соседских неуловимой аурой лекарства, чистоты и помощи.
Руэри не появлялся тут пару дней, когда схватили отца, дома находиться стало просто невозможно, а сейчас ему казалось, что здание встречает их, дружелюбно и предупреждающе поскрипывая, как Дверь.
— Следует поспешить, Рионнан и Руэри должны оказаться дома как можно скорее, — отец подгонял Экка, пошел живее сам.
— Это верно, — ши сделал еще шаг, вступая на дорожку к дому, а потом неподобающе спешно, почти перебросив, пересадил маму на Дверь, к Руэри. — Опоздали.
Его, упиравшегося второй ногой, подтащило чуть ближе, а вокруг застывшей фигуры заплясали кровавые руны, по земле зазмеились скрытые до того канавки, наполненные чем-то, подозрительно напоминающим кровь.
Дверь рванула вперед, не дожидаясь понуканий, сбила папу с ног, подкинула, подныривая плоской мордой, забросила на спину, заскочила за заборчик их дома и остановилась только там. Затрясла головой, Руэри обернулся и увидел точно так же трясущего головой Экка в зачарованном кругу. Ши сумел помочь, будучи заточен сам! Но что будет с ним!
— Он же не должен был колдовать, — голос Виллема прогудел из-за дальних кустов. — Теперь у нас опять урезанный обед, Фаррел, где ты перемудрил?
Мама обернулась, разглядывая, кем оказались ее противники, и в удивлении ахнула. Руэри ее удивление виделось далеким и непонятным — произошедшее вечером ощущалось теперь событиями годичной давности, настолько мысль о потере друзей уже прижилась.
— Я клянусь, Виллем, все было начерчено как надо! — тощий упырь в теле мальчишки показался с другой стороны дороги, обошел красный горящий круг, полюбовался замершим Экком. — Я не знаю, как он умудрился!
— Какая разница, лишь бы можно было поесть! — Виллем подошел к границе тоже, вытянул руку навстречу Экку, целясь прихватить за левую ладонь. — Он мне за все заплатит! Мне нравились те зубы!