Гарри взглянул в окно, что можно было прикрыть шторами. На улице светило яркое солнце, ни одного облака не виднелось на небе, и лишь лёгкий ветер раскачивал ветви деревьев. Была суббота, а это значит, что многочисленные жители и гости города выберутся в центр на прогулку. Они сновали туда-сюда, отдыхали возле фонтана, общались на скамьях и ели фаст-фуд. В ресторане было не так много народу, и Гарри даже почувствовал облегчение, когда вновь обратил свой взор на зал. Ему не нравились слишком шумные компании, он по природе своей был интровертом. А потому сидеть лишь с Эндрю за одним столом было самым большим подарком на день рождения. Даже лучше часов.
— Знаешь, я не привык сидеть в тишине, — начал Питер, когда понял, что Гарри так и не осмелится первым произнести слово. — Так что, я думаю, стоит поговорить о чём-нибудь.
Гарри сглотнул слюну.
— Я тоже так думаю.
— Расскажи о себе, — Питер сделал глоток шампанского. — Я хочу узнать о тебе побольше.
Гарри почувствовал, как холодный пот скатывается по его спине. Эндрю, хоть и знакомы они были не больше недели, стал для него чем-то большим, чем просто однокурсником, и он хотел бы довериться ему и раскрыть все карты — но не мог. Сейчас не мог. Если бы он сделал это, было бы слишком опасно. Для них обоих. Ни в чём не повинный юноша мог пострадать.
— Ну, моя жизнь не такая интересная, чтобы о ней рассказывать, — Гарри подумал, что эта фраза оттолкнёт Питера, но тот лишь ещё ближе придвинулся к нему и с улыбкой на устах приготовился слушать его. Озборн помялся, потупил взгляд, затем скромно обвёл глазами ресторан исподлобья. — Может быть, лучше поговорим о тебе?.. — предложил он с надеждой в голосе. Он внезапно почувствовал сильную жажду, а потому отпил шампанского и взял в руки кусочек дорогого сыра. Тот мгновенно растаял во рту, стоило ему лишь поднести его к зубам.
— Нет, — Питер вновь накрыл своей ладонью руку Гарри. — Насколько я знаю, ты добился огромных успехов в учёбе, и мне бы хотелось услышать о них именно от тебя. Ты — непростой человек, Гарри. Наверное, это в тебе и привлекает.
— Если бы это привлекало, — Гарри горько улыбнулся, — я был бы чуточку счастливее. А пока что я жил со своими знаниями двадцать четыре года кряду, и от них ещё не было никакой пользы в личной жизни.
Гарри почувствовал, что это его шанс выговориться. Он внезапно осознал, что Эндрю — единственный человек, что интересуется его жизнью, и это каким-то образом влияло на Озборна. Привлекало его. Манило его. И тогда он начал свою историю. Говорил долго, иногда делая акцент на нужных ему вещах, иногда — пропуская что-то, но по большей части он говорил про своё обучение в одной из самых престижных школ штата, а затем — про получение высшего образования. Он не обошёл стороной, как в школе его часто задирали из-за его умственных способностей и как отказывались с ним дружить, как он терпел унижения, забываясь в своеобразном мире науки, что часто спасал его, когда жизнь начинала казаться уж совсем горькой. Он словно нашёл своё призвание в учёбе — и ни капли об этом не жалел. Просто… учился.
Замолчал он лишь на некоторое время — когда официант принёс вкуснейшие блюда, которые так и говорили о своей цене. Это была национальная итальянская кухня — паста полита ароматными соусами и приправлена зелёным луком; свежая, горячая лазанья покоится на широкой тарелке — хрустящее тесто так и ждёт, пока кто-нибудь аппетитно вгрызётся в него своими зубами; пицца с томатами, грибами и оливками прячется под жестяной крышкой, луковые кольца придают ей сладковатый аромат. Гарри сделал глубокий вдох, наслаждаясь всеми этими запахами, а затем приступил к пасте. Небольшие мясные шарики, в красивом беспорядке лежавшие на тарелке, придавали блюду какую-то завершённость. Всё выглядело поистине изящно.
Питер с наслаждением наблюдал за тем, как Гарри выбирает, с чего начать приём пищи. Он казался таким неловким и неуклюжим — но зато таким милым, что Паркеру хотелось поухаживать за ним. Однако он сдержался. Прямо сейчас он бы отдал многое, чтобы сделать Гарри счастливым, и он понимал — он на верном пути. Совсем скоро он добьётся своего.
Он внимательно слушал рассказ Озборна обо всех унижениях, что ему пришлось перенести. И в душе у него будто кто-то царапался — каждая фраза, произнесённая Гарри, вызывала неприятные, ужасные мысли. И вновь захотелось приласкать и обнять этого хрупкого, как фарфор, — и бледного, как фарфор, — мальчика, успокоить его и подарить ему долгий и нежный поцелуй.
Однако за всеми этими словами Питер слышал какую-то хитрость. Гарри долго рассказывал о школе и университетах — казалось бы, что такого? — но он ни разу не обмолвился о своей семье. Ни одного намёка. Ни на что. «Молодец, Гарри, — про себя думал Питер. — Я почти и не заметил этого».
А затем они, сытые и довольные, ещё долго говорили о разных пустяках, которые так веселили Гарри. Возможно, так действовал алкоголь, что уже бурлил в его венах, но Паркер чувствовал, что Озборн словно освобождается — освобождается от всего плохого, что окружает его. Ещё чуть-чуть — и Питер поможет ему. Самое главное заключалось в том, чтобы сам Гарри понял, что довериться Паркеру — нужно.
А Питер по просьбе Озборна тем временем рассказывал свою легенду — ту, которой он должен был прикрываться на задании. Родившийся и выросший в пригороде Чикаго, окончил химический факультет и решил продолжить обучение здесь, в М***. Возможно, будет практиковаться в одной из самых крупных фирм страны — кто знает, вдруг у него появится шанс работать там? И на этом они сошлись во мнениях. Гарри говорил, что хочет открыть свою собственную компанию, и Питер ответил — совершенно искренне — что сделает всё, чтобы помочь тому в этом деле.
Уже не в силах доесть свой кусок пиццы, Озборн откинулся на спинку стула и блаженно вздохнул. Так же сделал и Паркер. Народ в ресторане то появлялся, то исчезал, но оба не замечали людей — они были в своём собственном мире, которого им хватало для полного счастья. И Гарри понимал, что эти несколько часов, которые они провели здесь, принесли ему огромную радость — и даже как будто облегчение.
А когда он посмотрел на свои наручные часы, он понял, что до начала танцев в университете остаётся меньше часа.
========== Часть 38 ==========
Флэш запланировал эту поездку ещё вчера вечером, и он точно всё рассчитал — он знал, что Гвен Стейси не уезжала из города, а значит, он сможет застать её на месте. Казалось бы, вполне удачная миссия — тем более, что Питера можно было спокойно оставить на Гарри одного. Именно поэтому он со спокойной душой заказал себе специальный вертолёт, что за пару часов доставил бы его в Вашингтон. К сожалению, пилот мог встретить его лишь ночью — но что делать? Зато он доберётся до столицы уже к утру и сразу сможет приступить к работе.
Ночь охватывала город. Несмотря на это, многочисленные огни всё ещё освещали шоссе и магистрали, а рекламные баннеры и вывески светились разноцветным неоном. «Почти как в Нью-Йорке», — мечтательно подумал Флэш, с огромной высоты рассматривая центр. Город весьма походил на столицу — был таким же шумным и крупным, и в нём не было места сну. Вой сирен, крики и смех, музыка и фейерверки — всё походило на масштабный праздник, охватывающий каждый квартал; но это был вовсе не праздник. Это был ещё один — такой же одинаковый и повторяющийся — день.
Флэш стоял на крыше сорокаэтажного здания, и ветер раздувал полы его пальто. К вечеру стало немного прохладнее. Прямые светлые волосы Томпсона развевались под потоками воздуха, и это придавало ему какого-то шарма. Воротник пальто был приподнят, и он напоминал себе какого-то супергероя, что после успешного задания спокойно смотрит на город, который только что спас. Он пообещал себе, что если — вернее, когда — разоблачит Гвен — или ЭмДжей — то обязательно вот так вот постоит на крыше, только теперь он уже не будет ждать вертолёт. Он будет наслаждаться ночью, что покрывает город, и запахом, что она приносит с собой. Удивительно, что он стоял в эпицентре всех событий, но чувствовал, как будто отдалён от них на несколько тысяч миль.