Высокий фонтан во дворе, изображавший гречанку с кувшином в руках, был украшен подсветками — он сразу же попался на глаза Питеру. Пока Гарри распевал песню во весь голос («О, посмотрите, до чего вы меня довели, посмотрите, до чего вы меня довели», — орал он, пританцовывая в ритм), Паркер действовал незамедлительно. Со всей силы он окунул светлую голову в бурлящую воду, держа его за плечи, как младенца Ахиллеса — за пяту, а затем вытащил обратно. Ошеломлённый, Гарри осматривался по сторонам, не в силах понять, что с ним только что сделали. Пока он думал, Питер повторил предыдущее действие, и на этот раз Озборн решил возмутиться. А пока он возмущался, Паркер всё окунал и окунал его в ледяную воду, чтобы тот хоть немного пришёл в чувства.
— Всё? — нервно спорсил Питер. — Охладился?
— Д-да, — зубы Гарри стучали, пока он, обхватив рукмаи плечи, сидел на бортике фонтана и дрожал от холода. — З-зачем ты это сд-сд-сделал? — взглянув на Питера исподлобья, спорсил он, а затем громко и протяжно икнул. — УИК!
— Чтобы отрезвить тебя, — ответил Паркер. — Зачем ты столько выпил?
— Я не ожидал, что алкоголь окажется настолько вкусным.
— Никогда — слышишь меня? — никогда больше такого не вытворяй.
— Боже, — Гарри махнул рукой, — как будто ты сам не напивался.
Питер и не мог сказать, что его образование и работа не позволяли ему употреблять алкоголь в таких количествах. Если он и пил, то на дорогих светских мероприятиях — да и те были частью его спецзаданий. Больше трёх бокалов шампанского он себе никогда не позволял.
— Нет, Гарри, я не напивался, — Питер скрестил руки на груди, с укором глядя на Озборна. — И тебе не советую. Ты что, хочешь загубить все свои способности?
— Господи, ну не будь ты таким занудой, — простонал Гарри. — У меня же день рождения.
— А на Рождество ты будешь говорить, что так напился за Иисуса?
Озборн кивнул. Питер закатил глаза и сделал глубокий вдох.
— Значит так. Мы провели здесь лишь пару часов, а ты уже надрался, как свинья. Есть один эффективный способ хоть немного остудить тебя, и если ты не выполнишь мою просьбу, мы больше никуда вместе не пойдём. Понятно? — Паркер пристально посмотрел на него, сжав губы в трубочку.
Угроза каким-то образом подействовала на Гарри. Похоже, он и вправду воспринял ее всерьёз. Озборн поднялся — слегка пошатнулся — и, уставив руки в бока, взглянул на Питера.
— На слабо меня берёшь? Ну давай.
***
Питер угрюмо смотрел на мигающую лампу на потолке, возле которой неустанно летала муха и билась о стекло. Треск лампы и жужжание насекомого не могло заглушить тех звуков, что доносились из кабинки туалета. Спустя несколько секунд Гарри открыл дверь и вышел, плотно закрывая ее. «Там ужасно воняет», — он указал пальцем на кабинку. Питер пивнул.
Затем он заставил Озборна хорошенько умыться. Холодной, ледяной водой — почти как из фонтана. «И себя водой побрызгай», — добавил он. Гарри намочил волосы, шею и, расстегнув рубашку на две верхние пуговицы, отчего у Питера перехватило дыхание, ополоснул кожу.
— Таким я тебе нравлюсь? — недовольно спросил Гарри, указывая руками на себя самого и ведя ими сверху вниз. Питер бы и ответил, что тот нравится ему любым, но всего лишь кивнул, и они снова вышли на улицу.
А затем — встретили рассвет в порту, куда добрались пешком за полтора часа. Солнце здесь вставало рано, и предрассветные сумерки уже окутывали город. Они шли по пустынным улицам, пока Гарри в сотый раз пел одну и ту же песню, и разговаривали. Злость Питера на Озборна прошла, когда он в очередной раз посмотрел в эти светлые глаза, и тогда он, обняв его за плечо, потрепал по волосам и вновь поздравил с днём рождения. Так они, обнявшись (Гарри положил руку ему на талию), гуляли по окраинам города. А затем присели на пирс, глядя на необъятную широту моря, что развернулась перед ними.
— К чёрту всё! — крикнул Гарри. — Это лучший день рождения в моей жизни! — его голос эхом пронёсся по окрестностям. — Эндрю, ты — бог.
— Ты атеист, Гарри.
— Что делает тебя хуже бога, а? — Озборн поиграл бровями. — Да ладно. А если серьёзно, спасибо тебе за всё. Мне даже приятно, что ты постарался так ради меня. Это много знаичт. Ты даже не представляешь, насколько много.
Они смотрели вдаль, перед собой, и Питер чувствовал небольшую дрожь, исходящую от Гарри. Было немного прохладно, северный ветер доносился с моря, принося с собой волны. Паркер снял свой пиджак и накинул его на Озборна. Тот поплотнее укутался в него и поблагодарил.
А потом — с огромной признательностью во взгляде посмотрел на Питера.
— Какой же ты классный, Эндрю.
И, придвинувшись к нему поближе, сделал то, чего Паркер от него не ожидал. Совсем.
Пока солнце показывало земле свои первые лучи, Гарри осторожно придвинулся к Питеру и прислонился к его губам своими. Аккуратно, боясь наделать лишнего, он положил свою ладонь на щёку Паркеру, а тот запустил свою в его локоны, и так они, склонив головы, под шум волн и вой ветра окунались в свой собственный мир, даря друг другу долгий, нежный поцелуй.
Озборн отстранился. Не убирая ладони со скулы Питера, он вновь взглянул в его карие глаза и покачал головой, слегка приоткрыв рот. А затем алкоголь дал своё. Гарри, тяжело вздохнув, положил свою голову на плечо Паркеру, прикрыл глаза. И с его стороны послышалось слабое сопение.
Питер, погладив его по волосам, спрятал взгляд, любуясь белыми барашками пены, танцующими вдалеке. Пирс слегка сотрясался, но ему не было страшно. Только что произошло одно из самых счастливых событий в его жизни. И он чувствовал себя безумно радостным.
Пока не почувствовал вибрацию своего телефона в кармане. С изумлением на лице ответил на звонок и узнал, что его напарник только что попал в больницу.
========== Часть 40 ==========
Удостоверение ФБР спасало Питера уже не раз. Он получал привилегии, что были недоступны для других людей — и он говорил не о деньгах. Он мог пройти на любой участок, куда запрещён проход детям и подросткам: на стройку, в заброшенную больницу, школу. Он мог избежать наказания за драку в университете. Он мог не украшать чёртов актовый зал к танцам. А сейчас он мог спать в больнице рядом с палатой, в которую поместили его близкого друга и напарника.
Он проснулся ближе к девяти, когда медсестра слегка прикоснулась к его плечу и поинтересовалась, не голоден ли тот. Паркер согласился выпить кружку кофе и купил в автомате энергетический батончик. Его голова ужасно болела, словно раскалывалась на несколько частей, и он даже присел на холодные железные стулья, прислонившись головой к стене. Приятня прохлада остудила его затылок.
Он выпил таблетку. Либо вчерашнее шапманское так странно действовало на него, либо навалившийся стресс, но он не жаловался: головная боль не самая страшная вещь, что может с ним произойти. Питер сходил в уборную, умыл лицо и освежил шею. Теперь ему стало получше, но какой-то осадок всё равно оставался. Как будто во рту было сухо.
Ночью, когда ему сообщили о том, что Флэш поступил в больницу, он отвёз Гарри домой, в общежитие, а затем сразу же примчался сюда. Томпсон был без сознания — говорили, он едва уберёгся от взрыва — но он очнулся спустя пару часов, а затем наслаждался крепким сном. А главное — спокойным. Питер, понимая, что Озборн сейчас видит десятый сон, а Флэш отдыхает после инцедента, и сам задремал. В голове смешались события, произошедшие за день, и с назойливой песней Тейлор Свифт он вновь перебирал в памяти поход в ресторан, танцы и рассвет, что они встретили вместе с Гарри. А затем — поцелуй, символ этого дня.
Питер не знал, мог ли Озборн контролировать сам себя, когда целовал Питера, но это было не важно. Теперь, когда это произошло, Паркер не сомневался, что у него всё идёт гладко. И он — не о миссии.
Он провёл возле больницы ещё пару часов: погулял по улице, поразглядывал витрины, посидел возле работающего фонтана возле больницы. Затем — присел на скамью. Ветер колыхал его высокие кудри, и ему было прохладно. Но от этой прохлады он чувствовал себя намного лучше. Головная боль спадала, и даже появлялся аппетит — какой-никакой, а всё же появлялся. Он проверил свой телефон на наличие смс-сообщений, но их не обнаружил. Ночью он оставил Гарри небольшую записку, в которой написал, где он может находиться, если утром Озборн не отыщет его в общежитии. Время уже подходило к полудню — наверное, Гарри уже проснулся — но и от него ни следа. Может быть, он прямо сейчас отмокает под душем. И Питер мог бы помочь ему справиться с похмельем. Паркер уже начал волноваться из-за того, что оставил Озборна одного, но потом мгновенно вспомнил, что он парень умный — сам разузнает, как справиться со своим состоянием.