— Да вы тут охренели все что ли?! — взорвался он и замахнулся на проблемных животных пакетом. — Я вас без еды на неделю оставлю!
Потерянные и Пираты замерли. Без еды?! На неделю?! Их глаза в шоке округлились.
НЕТ!
— А на вас давно пора вызвать службу отлова!
Пираты дернулись. Служба отлова?!
Потерянные ехидно заурчали. Но дождались и своих угроз.
— Да и на вас тоже! — Пэн предостерегающе зашипел. — Пошипи тут еще на меня! — все больше раздражался Тень. — Правильно, никакой ты не Питер! Ты!.. Злая Кастрюля!
Пэн даже ухом не повел. Подобрался под шумок к Птичке и, бросив воинственное: «Тебе повезло, Крюк!» — ухватил ее за шкирку, как котенка, и поволок в сторону Неверлэнда. Потерянные последовали за ним, обороняя Феликса, правую часть морды которого залило кровью.
Пираты по команде Крюка похватали остатки мяса и унеслись в ночь, а Тень устало выдохнул и ушел, бормоча себе под нос:
— Почему вся жесть всегда на мою смену…
Так не состоялась великая битва Потерянных и Пиратов. В который раз.
От пережитого Венди пришла в себя только тогда, когда Пэн выплюнул ее на пыльный пол Неверлэнда и тут же метнулся к Феликсу. Тому досталось порядочно: сгустки крови запеклись на белой шерсти. К счастью, глаз не пострадал, но Пэн все равно сделал вывод после осмотра: «Останется шрам».
Шрам. Какой ужас! Венди попятилась к стене, подальше от всех Потерянных, и стыдливо прижала ушки, потупив взгляд. Это случилось по ее вине! Если бы не ее одомашненность и отсутствие когтей!
Почему Феликс вообще встал на ее защиту? Венди еще была никто в Неверлэнде. Единственные узы, которые связывали ее с кем-то, были с Пэном. Не с его правой лапой. …Тогда, возможно, Феликс сделал это ради своего лидера?
Но так рисковать!
Чем бы не мотивировался его поступок, он не укладывалось в маленькой головке. Это было слишком храбро и безрассудно одновременно. Эти псы могли загрызть их обоих! Венди чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Не знала, как на все это реагировать. В особенности из-за того, что, когда только попала в Неверлэнд, ее спаситель ей совсем не понравился! Честно признаться, Венди беспричинно ревновала Пэна к Феликсу: они были слишком близки. И хуже всего, что она была уверена: он понял это.
Теперь Венди гложила совесть за свое ранее непристойное поведение. Она робко подняла глаза. Пэн нарезал круги по помещению, грозно урча, а Феликс с остервенением лизал лапу и тер покалеченную часть морды. Густая шерсть плохо поддавалась, куда действеннее бы было вылизывать напрямую.
Ушки Венди дернулись. Ее осенило. Возможно, таким способом ей удастся сказать «спасибо»?
Она неуверенно поднялась со своего места и засеменила к белому коту. Ее встретил хмурый чего-надо взгляд. Венди замялась, но быстро сообразила, что иной реакции ожидать было глупо и легла рядом, прижав ушки в раскаянии. В глазах-блюдцах читалось: «Прости и спасибо, что спас меня! Можно мне помочь?»
Феликс на секунду задумался. Взглянул на продолжающего ходить туда-сюда и усердно не замечающего их Пэна и фыркнул: «Как хочешь».
Венди радостно поднялась, замахав пушистым хвостом, потерлась о Феликса, еще раз выразив благодарность, и принялась осторожно зализывать рану. Его шерсть была жесткой и пыльной, но Венди не жаловалась. Феликс тоже не жаловался, стойко принимая непривычную признательность. Он, в общем-то, ничего не сделал. Просто встал на защиту игрушки Пэна — упаси Тень, разразиться его истерике, — потому что оказался ближе всех.
А теперь, кажется, грозился получить еще один удар по морде. Феликс стойко игнорировал прикованные к нему и Птичке взгляды Потерянных. Но один проигнорировать не мог никак. Пэн остановил свое метание зла, неудовлетворенного несостоявшейся вендеттой, и едва заметно недовольно дергал хвостом. Зеленый предостерегающий прищур грозился впиться не хуже острых клыков.
«В этот раз ты действительно заслужил. Но это МОЯ игрушка, Феликс».
Феликс стойко выдержал предостережение, но не подал виду: узнай Птичка, что ему может достаться из-за ее душевных порывов, — ее окончательно загрызет совесть. Но раз уж ситуация сложилась таким образом, Феликс позволил себе насладиться моментом, прикрыв глаза и впервые за много-много лет едва слышно замурчав от удовольствия.
***
С каждым днем Венди все больше убеждалась в том, что уличная жизнь не для нее. И дело не в когтях, опыте или чем-то, что можно отрастить, натренировать и исправить. В ее генетическом материале напрочь отсутствовал ген, отвечающий за выживание в дикой природе. Да из нее Потерянная, как из Пэна джентльмен! Венди до сих пор с отвращением вспоминала случай, когда во время их свидания — так она думала — его стошнило комком шерсти. Прямо. Перед. Ней! Все бы ничего, если бы Пэн хотя бы извинился, но он без тени смущения продолжил разговор, даже не закопав этот позор! Ни один кот из ее бывшего окружения не посмел бы себе такого позволить!
После знакомства с кустами и холодным бетонным полом Венди взвыла. Она и предположить не могла, что ее будет так угнетать отсутствие цивилизованного лотка и мягкого спального места. А блохи?! Ужас! Все ее бедное тело нещадно кусали, и приходилось постоянно чесаться. Как Потерянные жили с этим ужасным чувством?! Кроме того, не хватало ласки и человеческих рук: Пэн оказался скуп на проявление чувств и даже ни разу не сделал ей лизь за время пребывания в Неверлэнде. Венди чувствовала себя избалованной на фоне остальных Потерянных, довольствующихся крышей над головой даже в «благоухающей» канализации. Перед сном Венди тайно грезила о выставках и о счастливом воссоединении с Хозяйкой, пока не встречалась с пронзительным взглядом Пэна, от которого по шкуре пробегал неприятный холодок.
Но самое ужасное, Тень воплотил в жизнь угрозу, оставив их без еды на неделю, а может, и навсегда… Настали голодные времена. Венди приходилось переступать через себя всякий раз, когда Пэн добывал что-то съедобное с помойки или… живое. Предложенную мерзкую крысу даже вспоминать было страшно. Конечно, Венди была благодарна за то, что ей не приходилось лезть в мусорный бак самой, но… она скучала по вкусу любимого корма.
С их первой встречи Венди мучал вопрос. Как Пэн оказался на улице? Породистых котов так просто не выбрасывают. А в его чистокровности она не сомневалась: Пэн обладал такой же благородной окраской с темным напылением и магнетическим взглядом, как и остальные представители сомалийской масти, с которыми ей не раз приходилось сталкиваться на выставках.
За то недолгое время, что Венди провела в качестве Потерянной, нашлось несколько добрых людей, пожелавших приютить его, но Пэн упорно отбивался, демонстрируя скверный характер. Ходили легенды, что его пытались приручить сотни, если не тысячи, однако он ни разу всерьез не рассмотрел предложения променять свободную уличную жизнь на беззаботную домашнюю. Верность вожака подкупала и восхищала Потерянных, но Венди догадывалась, что Пэна это все просто веселило. Люди скакали вокруг него с пакетиком лакомства в надежде выманить с дерева, а он насмешливо и не без превосходства взирал на потенциальных рабов сверху вниз. Глядя на то, как бедняги носятся за вредным котом по двору, у Венди закрадывались подозрения, что Пэн просто довел прежних хозяев, и те выставили его на улицу.