выразительных средств, принадлежащих плану означающего и потому случайных и меняющихся
при переводе поэтического текста из одной семантической системы в другую"72
На определенном этапе структурного изучения эстетического сообщения такое решение было, повторим, оправданным, но этап этот надлежало преодолеть, поскольку мы противоречим сами
себе, когда принимаем фонологическую оппозицию за модель для более высоких уровней текста, и в то же время принижаем роль означающих, когда соглашаясь с кодификацией на уровне
смыслоразличителей, мы отказываем в том же факультативным вариантам. И стало быть, если
верно, что при рассмотрении языка нельзя пройти мимо того, что язык — это феномен социально-
исторический, что он "та унифицированная и объективная система словесных знаков, что
составляет норму, которая уже сложилась, ту самую, без которой взаимопонимание между
говорящими было бы невозможным" , то вопрос заключается в том, насколько описуемы
нормативные, исторические и социальные компоненты этих экспрессивных знаков, ведь в
противном случае теория коммуникации должна была бы обойти своим вниманием как раз то, что
независимо от желания теоретика решающим образом влияет на коммуникацию.
III.3.
В этом плане приобретают большое значение исследования тех уровней коммуникации, которые
для удобства можно было бы назвать низшими, чье влияние оказывается решающим в
эстетической Коммуникации Во втором разделе этой книги нам еще предстоит рассмотреть
исследования Ивана Фонаджи, посвященные "информационным возможностям стиля словесных
сообщений", а также проблемам кодификации (признания конвенциональности) суперсегментных
единиц и факультативных вариантов Речь идет о существо-
72 Гальвано делла Вольпе Critica del gust о, cit, pag 14
73 Ibidem, pag 91
91
вании некоего долингвистического кода, который одновременно выступает и как постлингвистический
www.koob.ru
в случае перевода словесных сообщений в чисто тональные, например, на язык барабанной дроби или
свиста . Напомним также о работах советских исследователей, посвященных низшим уровням
поэтического сообщения, и о статистических исследованиях ритма 75.
Сюда же относятся трудноразрешимые проблемы озвучивания эмоциональных состояний и вопрос об
установлении смыслоразличителей для кажущегося нечленимым универсума "звуковых жестов". Как
писал Ельмслев, "следует избегать заблаговременного жесткого разграничения грамматических
элементов, с одной стороны, и тех элементов, которые принято называть внеграмматическими, с
другой, т. e. отсечения языка разума от языка чувств. Так называемые экстраграмматические или
аффективные элементы в действительности могут подчиняться полностью или частично правилам, которые пока еще не удалось выявить" 76. Вопрос заключается в том, как эти "конфигурации" или
"экспрессивные" феномены могут быть организованы в систему конвенций или значащих оппозиций; для других же, напротив, это та самая проблема, с которой столкнулся Трубецкой при описании
фонологических явлений, называемых им "эмфатическими", и которые, будучи конвенциональными, несут экспрессивную нагрузку.77 Короче говоря, независимо от того, поддаются ли кодификации
указанные феномены, преобразуясь в систему оппозиций или представая в виде простых
последовательностей 78, надлежит установить, как осуществляется переход эмотивных подкодов в
строго организованные когнитивные коды 79.
Заметим, что многие современные семиотические исследования низших уровней поэтического
сообщения приводят к интересным результатам, сходным с теми, что получает структурная
стилистика, задачей которой как раз и является обнаружение риторических схем в художественных
решениях, традиционно считающихся уникальны-
74 По поводу вопросов паралингвистики см. Approaches to Semiotics, cit. И в первую очередь Weston La Barre, Paralinguistics, Kinesics and Cultural Anthropology, Cp. также раздел E. 2.
75 См. В. Н. Топоров. К опознанию некоторых структур, характеризующих преимущественно низшие уровни в
нескольких поэтических текстах. Труды по знаковым системам. Тарту, 1965, с. 306—319; и А. Н. Колмогоров, А. М. Кондратов. Ритмика поэм Маяковского, "Вопросы языкознания", № 3, 1962 (обе работы переведены