Получив окровавленную спицу, Маша нанесла новый жестокий удар.
Острое шило пронзило лицо Дианы прямо в левый глаз. Та заревела еще громче. Из двух глубоких ран на лице Дианы текли алые струи.
И даже сейчас она не могла двинуться с места, не переставая махать руками и дергаться на месте.
– Что же ты никак не сдохнешь, поганая мразь?! – разозлилась Маша.
Тогда она схватила ножницы и плоскогубцы, что Диана обронила на пол. «Закрытые» ножницы Маша сжала в руке, как очередное лезвие.
Со всей силой и жестокостью Маша проткнула этими ножницами вторую щеку Дианы.
Теперь девушка начала метаться по всей комнате в истерике. С огромным осколком битого стекла, ножницами и спицей в лице, Диана бегала по раздевалке из стороны в сторону, размахивая руками.
В таком состоянии Диана выбежала в парадный холл. Маша, все еще сжимая плоскогубцы, побежала за ней.
Оказавшись в холле, она заметила, как раненая Диана все еще бегала из стороны в сторону, не в состоянии взять себя в руки.
А потом… Диана будто увидела своим единственным глазом Машу. Она увидела ту, кто сделал все то ужасное, что с ней случилось.
В безумной ярости Диана побежала прямо на Машу, отчаянно размахивая руками.
Сама Маша не почувствовала в действиях Дианы никакой угрозы. Она понимала, что пришло время наконец убить ее.
Убить ее так же беспощадно и жестоко, как она это сделала с Владом.
Ее месть свершится.
Грядет правосудие.
Пришло время Дианы ответить за все…
Маша спокойно выждала тот момент, когда Диана окажется прямо перед ней. А дальше дело за ней.
Левой рукой Маша крепко схватила Диану за шею. Руки той неожиданно опустились, обессилев.
– Заткнись ты уже!
Раз – плоскогубцы сжали язык Дианы.
Два – Маша резко дернула руку на себя.
Три – плоскогубцы вырвали язык Дианы.
Маша отпустила свою противницу. Рот Дианы наполнился кровью. Ее тело, словно тряпичная кукла, рухнуло в ноги Маши.
Сама она стояла с плоскогубцами в руках, в тисках которых зажат розовый язык Дианы.
Изрыгая густую кровь изо рта, Диана дергалась всем телом. В какой-то момент она застонала и закашлялась.
А потом…
Потом Диана подавилась собственной кровью, обилие которой перекрыло ей доступ к кислороду.
Так она и замерла с открытым одним глазом, который уставился куда-то в пустоту.
Маша выронила плоскогубцы из рук, когда поняла, что все наконец закончилось.
* * *
Она осталась одна.
Маша осмыслила эту жуткую истину, когда убила Диану и огляделась.
Все пылало.
Трупы, кровь и огонь.
Вот, чем закончилась поездка в лагерь в этом году…
А на улице все еще шел дождь.
Маша не смогла сдержать слезы. Она не имела ни малейшего представления о том, что ей теперь делать.
Никто не придет.
Никто не поможет ей.
Остается решать, как умереть?
Выйти на улицу или остаться здесь?
Как выбрать?
Обнимая себя руками и горько всхлипывая, Маша прошлась по холлу. Она взглянула на лестницу – вся охвачена алым густым пламенем. Путь на второй этаж окончательно закрыт.
Вход в столовую завален. Потолок здесь обвалился. Понадобится много времени, чтобы разгрести эту груду балок и досок.
Да и зачем ей в столовую?
Путь только один.
Маша развернулась лицом к воротам, а потом… она услышала какой-то скрип за спиной.
Кто-то остался?
Она резко обернулась и сейчас… ее глаза смотрели в маленькие темные глазки.
Маленький мальчик, одетый в черные короткие шортики, белую маечку и синие резиновые шлепки, вышел из коморки под лестницей и смотрел на нее.
Это был Тимурчик.
Тот самый Тимурчик из отряда «Солнечные зайчики». Темные короткие волосики и смуглое личико.
– А где все?
Он осмотрелся по сторонам.
– Все мертвы, да?
Маша ответила ему кратким кивком.
Как же так?
Она не понимала!
Как ему удалось?..
– Огонь продырявил крышу… и я вышел…
Маша наконец сорвалась с места и подбежала к Тимурчику, прижав девятилетнего мальчика к себе. Он оказался таким маленьким и теплым. Она готова пригреть его, как родного сына.
Мальчик всхлипнул. Он явно не видел всех тех ужасов, что случились здесь, когда он прятался.
– Мы их больше… не увидим?
Маша не смогла ответить.
Она лишь тешилась той мыслью, что не осталась одна.
Теперь они вдвоем.
Вдвоем навсегда.
– Маша…
– Да?
– Там… на улице… дождь…
Маша неожиданно поймала себя на мысли, что больше не слышит звуков ливня, завываний ветра и раскатов грома.
Лишь треск огня.
Она встала, взяла Тимурчика за руку и обернулась.