Лопаты, грабли, мотыги, веревки, швабры, молотки, топор, гвозди, спицы и другое.
За этот час вся подсобка оказалась опустошенной.
Каждый следующий, кто приходил сюда, понимал, что появлялся здесь далеко не первый.
Уже ни для кого не осталось секретом то, что гонка вооружений началась.
Из кухни забрали ножи и другие острые предметы. Ножи также потребовались для того, чтобы заточить ручки деревянных швабр, сделав из них острые копья.
Кто-то принялся ломать стулья и табуретки. Деревянные ножки могли оказаться полезными. Кто-то отдирал старые доски от пола. Из этих досок еще торчали ржавые гвозди.
В ход шло все, чем можно было защититься. Любые вещи и предметы, которыми можно причинить боль.
За этот часть они обчистили весь жилой корпус в поисках подходящего оружия.
Отныне принципы «старшие за младших» и «взаимопомощь» не действовали. В ход вступило новое правило – «каждый сам за себя».
Раздобыв оружие, человек спешил найти укрытие. Укрытиями служили личные комнаты, где собрались самые преданные друзья и товарищи. Но и они могут в любой момент предать и стать врагами.
Процесс вооружения проходил в полной тишине и темноте. Это должно было остаться в тайне.
Но эту тайну успели узнать все.
Никто не переговаривался. Никто не говорил, что делать и куда идти. Каждое мгновение на счету.
Через час в кладовке под лестницей ничего не осталось. Эта комнатка превратилась в пустое помещение, лишенное всего своего содержимого.
Дети затаились во тьме.
Голод управлял их расколотым разумом.
Жажда командовала их сознанием.
Их ледяные сердца бились, как одно сердце, обливаясь густой кровью.
Никто и ничто больше не имело значения.
Только ты сам.
Только твоя жизнь.
Только твое собственное спасение.
Либо ты их, либо они тебя.
Другого не дано.
Выживи или умри.
Все зависит только от тебя.
И помощи уже ждать не от кого.
Страх добился своего. Его задача выполнена. Теперь дело за его жертвами.
Голова лося довольно улыбалась, предвкушая начало настоящего шоу.
* * *
Они сидели на кровати, прижавшись друг к другу. Обоим было так страшно, как никогда. Но вместе они боролись с этим страхом, делая его незначительным.
Маша взглянула на лист бумаги, что лежал на прикроватной тумбочке. Текст освещал желтый свет настольной лампы, работающей на батарейках.
На бумаге значился список участников отрядов с зачеркнутыми именами умерших:
« «Айболит» (14 лет):
Дима, Влад, Маша, Катя, Лиза
«Экстремалы» (14 лет):
Леша, Андрей, Диана, Гриша, Лена
«Клеверята» (12-13 лет):
Алиса, Света, Даша, Алина
«Крутые бобры» (12-13 лет):
Аркадий, Савва, Саша, Антон
«Медузы-карапузы» (10-11 лет):
Ася, Денис, Артур
«Червячки» (10-11 лет):
Вероника, Оля, Оксана, Женя
«Солнечные зайчики» (9 лет):
Костик, Тимурчик, Полина
«Звездочки» (9 лет):
Вадимка, Стасик, Максимка, Ирочек, Соня»
За все это время, что они заперты здесь, они понесли семь безвозвратных потерь.
И Маша боялась, что этих потерь скоро станет намного больше.
– Как думаешь, сколько мы уже здесь находимся? – спросил у нее Дима.
– Полагаю, что сорок дней и ночей уже давно миновало. Может, в Библии была какая-то ошибка? И Всемирный Потоп длился гораздо дольше… гораздо…
– Возможно, это что-то намного хуже, чем Всемирный Потоп.
– Если это не закончится через несколько часов, то я… боюсь, что всем нам осталось совсем немного. Скоро они начнут падать и умирать. Как люди в блокаду Ленинграда.
Диме становилось жутко, когда он представлял себе подобные сцены.
Но больше всего его волновал другой вопрос: «Что станет с ними?».
– Хотела бы я сейчас вернуться на ту поляну. Сесть с тобой в траву. Мы бы рвали полянику и малину. И не было бы этого ничего. Всего этого… все чаще я хочу, чтобы это оказалось просто сном.
Но они прекрасно знали, что это не сон.
– Но на такой сон у меня бы фантазии не хватило! Слишком страшно. Слишком…
Маша прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо Димы.
– Я больше не могу этого выносить! Не могу!
Дима обнял ее, прижав к себе. Он был готов сделать все, чтобы она не плакала.
– Как мы будем существовать дальше? – спросила она.
У него ответа не нашлось.
– Ты можешь спеть? – обратился он к ней.
– Спеть? Считаешь, это мне поможет?
– Спой что-нибудь для меня.
Маша выпрямилась и посмотрела внимательно на него.
– А что ты хочешь услышать?
– Все, что ты сама захочешь спеть. Пение тебе всегда помогало.
– Да, тут ты прав… помогало.
Маша собралась с мыслями, стараясь забыть о горе и о всех проблемах. Она давно не пела, и сейчас ей потребовалось время, чтобы приготовиться.