А потом слова полились из ее уст сами собой:
– Oh, my love, my darling, I've hungered for your touch a long lonely time.
– Аnd time goes by so slowly and time can do so much.
– Аre you still mine?
– I need your love. I need your love. God speed your love to me.
[1 – Ох, моя любовь, мой дорогой, я жаждала твоего прикосновения долгое одинокое время. И время идет так медленно, и время может сделать так много. Ты все еще мой? Мне нужна твоя любовь. Мне нужна твоя любовь. Бог направляет твою любовь ко мне.]
В первые минуты Диму посетила страшная мысль: это может быть последнее пение Маши, которое он услышит в своей жизни. Он сразу понял, что она выбрала именно эту песню не просто так.
Сейчас она хотела рассказать ему о своих чувствах, ведь именно они имели самое большое значение. Остальное – ерунда. Даже смерть – ерунда.
И он тоже должен рассказать ей о своих чувствах. Через пару часов может быть слишком поздно.
– Lonely rivers flow to the sea, to the sea, to the open arms of the sea.
– Lonely rivers sigh 'wait for me, wait for me', I'll be coming home wait for me.
[2 – Одинокие реки текут к морю, в море, к его объятиям. Одинокие реки вздыхают "Жди меня, жди меня", я приду домой подожди меня.]
Дима приготовился к тому, чтобы после этого пения все ей рассказать, во всем ей признаться. Возможно, Маша уже знает о его чувствах, но он сам должен их высказать ей.
Если он этого не сделает сейчас, то сильно пожалеет о несовершенном. Он слишком часто жалел в своей жизни о том, что что-то не сделал в какой-то момент.
А этот момент – самый подходящий момент для того, чтобы все рассказать. Дима даже не задумывается о том, что будет потом, когда он все расскажет. Это не имеет значения. Он примет любую ее реакцию.
Но сказать он обязан. Без этого он не сможет спокойно умереть.
А смерть… смерть подкралась совсем близко.
– Oh, my love, my darling, I've hungered for your touch a long lonely time.
– Аnd time goes by so slowly and time can do so much.
– Аre you still mine?
– I need your love. I need your love. God speed your love to me.
Маша закончила петь, и из ее глаз тут же хлынули слезы. Она не сдержалась и опустила голову ему на плечо. Маша горестно всхлипывала, не в силах больше сдерживать свои эмоции.
Боль. Страх. Отчаяние. Все смешалось в ней!
Она больше не может оставаться такой сильной и стойкой, какой она держалась все это время.
Она устала от всего.
В конце концов ей просто очень страшно.
– Я больше не могу, – всхлипнула она, – прости… прости, что я плачу. Но я, правда, больше не могу! Мне еще никогда не было здесь так страшно. Случилось слишком много всего! И это давит на меня. Ты даже не представляешь, как это давит! Как же я устала… устала…
Дима обнял ее. Слезы Маши текли по его футболке. Ее тело содрогалось в его объятиях.
Он не желал ее отпускать.
Он желал ее защитить и уберечь.
Она имеет право плакать. Особенно теперь, когда ситуация вышла из-под контроля. Ужас достиг своего пика.
И они не могут это остановить.
Убийства и каннибализм!
Дима чувствовал, что их конец близок.
– Маша, – сорвалось с его губ.
– Да, Дима?
Она старалась не плакать, но ничего не выходило.
– Я давно хотел сказать тебе. Я должен признаться во всем сейчас. Хорошо?
– Да, конечно. Я готова, Дима. Правда, я готова все выслушать. Не молчи.
Она готова.
Она хочет это услышать.
И эти ее теплые слова помогли Диме собраться. Ее слова делали его сильным. Он чувствовал ее поддержку в каждом звуке.
– Маша, что бы дальше с нами ни произошло, я хочу, чтобы ты знала… я…
Но скрип двери, которая внезапно открылась, не дал ему закончить фразу. В комнате появилась Оля. Девочка тяжело дышала. Она сжимала в руке включенный фонарик.
Оля прижалась спиной к двери и свободной рукой закрыла замок.
Маша, увидев незваного гостя, смахнула слезы и резко выпрямилась. Она знала, что глаза ее на мокром месте. Оля появилась в самый неподходящий момент.
Девочка тяжело дышала. Ее глаза горели от ужаса и страха.
А потом из коридора раздались и другие звуки: топот и голоса.
Тишина, разрушившаяся в этот миг, уже не вернется никогда.
– Оля, что случилось? – спросила Маша прямо.
Девочка, переведя дыхание, глотнула воздух и ответила на выдохе:
– Началось…
Глава 21. Худшие опасения сбылись
Легко для Господа – в день смерти воздать человеку по делам его
Книга Премудрости Иисуса, Сына Сирахова 11:26
В холле никого не было, но это не на долго. И Тимурчик это прекрасно понимал. Он чувствовал, что начало страшного кошмара совсем близко.
«Все сошли с ума», – сидело крепко у него в голове.
А потому ему пришла лишь одна-единственная блестящая мысль.
Оглядываясь и убеждаясь в том, что его никто не видит, Тимурчик прошел к кладовке под лестницей. Открыв дверь, он обнаружил пустую темную комнату. Мальчик осветил небольшое помещение фонариком – точно пусто.