– Я… мне… прошу, не слишком быстро, а то я кончу прямо сейчас, – шептала я влажными губами.
– Мы же только начали, – хмыкнул мужчина. – Что же ты скажешь мне вечером? Или ночью? Или ты думаешь, на кинотеатре все и закончится?
Я закусила губу и покачала головой. Член вновь начал двигаться, заставляя меня сжаться. Я так больше не могу. Это слишком приятно. Всего несколько движений во мне, еще несколько движений… Приоткрыв губы, я глотала воздух, а сама чувствовала, как внутри меня чувства и эмоции копятся для того, чтобы совсем скоро взорваться, унося меня в мир наслаждения.
– Еще, умоляю, – шептала я в забытье. Феликс прибавил темп, и мне хватило нескольких минут непрерывных движений, чтобы перекричать фильм на экране и обмякнуть в мужских объятьях. Несмотря на то, что во время оргазма я сильно сжала его мышцами внутри, Феликс продолжил терзать меня ритмичными движениями, но из-за узости тоже скоро кончил.
– Как-то быстро фильм посмотрели… – усмехнулся мужчина, говоря явно с подтекстом. – Ну ничего, скоро продолжим.
Глава 23
Оставшуюся часть фильма я могла бы и проспать в объятьях Феликса, но ему самому было неинтересно проводить время в кинотеатре дальше. Когда мы привели себя в порядок, мужчина позволил мне достать вибратор и убрал его в подарочную коробочку. Едва я прилегла на его плечо сидя на диване, Феликс недоуменно посмотрел на меня и спросил:
– Может, пойдём прогуляемся? Вижу, что ты все равно не собираешься смотреть фильм.
– Да, хорошо, – сонно согласилась я и зевнула. – Куда пойдём?
– Домой, – ответил Феликс. – Я бы предложил что-нибудь еще, но тебе, видимо, надо немного отдохнуть.
На меня действительно напала странная дрема. Хотя ничего удивительного. Встала очень рано, потом испытала массу сильных ощущений, после которых пришла томная слабость. В общем, ничего удивительного в этом не было.
Без лишних слов Феликс довёл меня до машины, и я села в тёплый салон. Сразу поняла, что до дома не доеду. Накатила слишком сильная слабость, граничащая с головокружением и потерей сознания. Феликс сел в машину, и мы поехали по его команде. Несмотря на плавную поездку, меня вдобавок начало укачивать. Перед глазами плясали мошки. Я столкнулась с вопрошающим взглядом Феликса и решила опередить его в желании задать очевидный вопрос о моем состоянии.
– Со мной все хорошо, просто спать хочу, – скромно улыбнулась я, словно сказала глупость, за которую должно быть стыдно. – Пытаюсь не уснуть как могу.
– Зачем? – обеспокоенность на лице сменилась снисходительной улыбкой. – Ложись прямо здесь.
– Как-то неудобно, – сказала я, имея в виду в моральном плане, а не про комфорт салона.
– Тогда ложись мне на колени, – Феликс неправильно понял меня и тут же пересел ближе. Рука легла на плечо, пресекая все попытки сопротивления, и я покорно попыталась устроиться на его ногах. Было не очень удобно, но от близости с мужчиной я ощутила блаженное спокойствие и тепло, которые тут же унесли меня в мир снов, стоило мне только закрыть глаза.
Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в комнате, которую мне предоставил Феликс, но что-то в ней немного поменялось. Исчезла большая кровать, на которой я ночевала, бежевые обои сменились белыми, вместо безликих пейзажей на стенах висели огромные картины с нарисованными мультяшными животными. Я точно в своей комнате? Странное ощущение, но во сне я сразу поняла, что происходящее нереально, хотя обычно так и не бывает. Несмотря на изменившуюся обстановку, в душе не было ни капельки тревоги. Я обернулась, чтобы найти другие изменения, как вдруг взгляд остановился на белой колыбели. Сердце сжалось от одного вида детской мебели, и я сорвалась с места, чтобы подойти ближе. С каждым шагом картинка передо мной будто бы лучше прояснялась. Размытые черты обстановки становились все чётче, заставляя сердце биться чаще. Подойдя к колыбельке вплотную, я положила руку на деревянный каркас и замерла. В ней лежал маленький ребёнок в оранжевом комбинезончике с забавным рисунком на воротничке – имитацией гривы льва. Малыш мирно спал в колыбельке на правом боку, не замечая, как мне показалось, моего присутствия. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять – моё и ничьё другое. Я не смогла побороть желание протянуть к нему руку даже вопреки тому, что могу разбудить, как вдруг малыш словно почувствовал меня и открыл глазки. У всех новорождённых они голубые, а у этого были точь-в-точь как у… отца. Как у Феликса.