Рука занемела и начала неприятно пощипывать, заставив меня приоткрыть глаза и посмотреть на беспокоящую конечность. Сквозь сон я увидел каштановые волосы, ощутил приятный запах шампуня, заставивший меня взбодриться. Голова Миры целую ночь лежала на моей руке, что и привело к дискомфорту. Мне так не хотелось ее будить или даже минимально тревожить, что я решил потерпеть до утра, но не вышло. Рука натурально онемела и перестала ощущаться, что заставило меня аккуратно вытащить ее из-под головы Миры. К счастью, девушка даже не дернулась, а продолжила спать, тихо посапывая от удовольствия. Видимо, снилось что-то хорошее. Смотря на неё спящую, я ощущал себя ценителем искусства, посетившим картинную галерею, и вот теперь я смотрел на один из самых выдающихся шедевров, что создал человек. Желание коснуться волос, ощутить мягкость, погладить их, отвергалось мной из-за того, что на часах было около шести утра. Слишком рано, чтобы будить. У девушки есть ещё часик поспать до подъема, после которого последуют сборы и поездка в аэропорт.
Я практически бесшумно встал с кровати, понимая, что бессонница не даст мне больше отдохнуть. Накинув халат на плечи, пошёл умываться, после чего уселся за рабочий стол. Глядя на бумажки, понимал, что скучаю по работе, но не могу туда вернуться еще и потому, что бывшая до сих пор в совете директоров. Контакты с ней сведены к минимуму, и я хотел бы, чтобы так оставалось навсегда.
Закурив, отчего-то вспомнил, как на помолвку дарил ей кольцо матери, которое теперь лежит в моем сейфе. Вернула, хотя я и не просил. Глухие щелчки проворота замка сейфа не разбудили Миру. Приоткрыв дверцу, я без интереса посмотрел на несколько внушительных стопок долларов, боевой пистолет с двумя дополнительными магазинами, а вглубине сейфа нашел маленькую, но очень дорогую мне коробочку. Первым, что принёс домой отец, когда контрабандный «бизнес» пошёл в гору – кольцо для матери. Она, счастливая скорее от того, что больше не придётся доедать хлеб без соли, отнеслась к его подарку скорее как к ненужной роскоши, но не высказала отцу ничего по этому поводу. Мудрая была женщина… а потом жизнь так лихо завертелась, что из голодающего мальчика времён перестройки я превратился в представителя новой буржуазии, который даже спустя тридцать лет может позволить себе купить женщину просто потому, что хочет.
Я достал из сейфа коробочку, открыл ее, чтобы убедиться в том, что кольцо в порядке, и поставил обратно. Закрыл сейф на ключ, понимая, что лучше бы украшение осталось у бывшей вместе с моим сердцем. Все равно я больше никогда не соглашусь жениться или завести детей. Даже одному ребёнку, Даше, я не могу дать то, что обязан хороший отец. Обеспечить – это только полдела. Как продукт советского воспитания и образа жизни, я понимал, что забота и внимание гораздо важнее, чем любые материальные блага, но ничего не мог поделать с решением суда, по которому Даша проживает со мной всего неделю в месяц.
Что касается Миры… меня искренне пугала моя сентиментальность в отношении неё. Одно дело, если бы я был пьян, но ведь нет, я испытывал к ней нечто особенное от чистого сердца. Ладно, чего было сидеть и окунаться с головой в раздумья. Новизна в отношениях пройдёт, и пелена влюблённости упадёт с глаз вместе с неземным, почти волшебный очарованием Миры. По крайней мере, я очень наделся на это.
Переодевшись, я вышел из комнаты, спустился в столовую, из неё – на кухню, где уже трудилась бессменная кухарка в компании Евы. Обиженная на меня до глубины души, она изображала вселенскую тоску на лице от того, в каком тоне я поговорил с ней вчера перед ужином, хотя должна бы быть мне благодарна. Надо было гнать ее в шею, но я не мог. Поступить грубо с женщиной, которая отдавала себя, – как-то не по-мужски, я не так воспитан. Не мог я просто выкинуть ее на улицу, хотя чувствовал, что зря.
– Вы так рано, хозяин! – радостно воскликнула Ева, чуть ли не бросившись мне на шею. Мой холодный от безразличия взгляд отрезвил ее, заставил натянуть на лицо маску бесконечной печали, в искренность которой я не сильно верил.
– Что тебя удивляет? – вскинул я бровью. – С моей-то бессонницей и не вставать рано…
Девушка сконфузилась, но тут же решила исправиться.
– Не хотите ли кофе?
– Именно за ним и пришёл, – сказал я, громко зевнув. Не уточнял, какой именно, потому как Ева знала меня, как облупленного, и всегда заваривала правильный кофе. Было бы грустно расставаться с ней, как с прислугой, потому как она в этом плане была полезна. Но придётся сделать это, если хоть еще раз Ева решит навредить Мире или кому-либо еще.
Через несколько минут Ева принесла кофе, и я вышел с ним в столовую. Девушка зачем-то увязалась за мной.