— Прекрасная Мирослава работает моделью в известном агентстве и, судя по всему, никогда не получала работу через постель, как это заведено в индустрии. Желающие сделать её женщиной могут выкупить лот за… десять тысяч долларов.
Что?! Какие десять тысяч? Мы же говорили про двести… Я же… не могла сказать не ту цифру, ведь так? Они обманули меня даже здесь, вселили ложную надежду, которая теперь разбита на осколки и растоптала в грязи.
Щека внутри рта была насколько раскусана, что к слюням примешалась кровь, из-за чего к горлу подошла тошнота. Я сглотнула, стараясь избавиться от металлического привкуса, и совсем перестала замечать боль. Бок, на который пришёлся удар ногой, должен был ныть, как и чуть разбитая губа, не говоря уже про щеку. Однако физическая боль оказалась намного слабее моральной, которая затмила собой всё остальное.
— Итак, первоначальная цена — десять тысяч долларов. Кто больше? — начал торги ведущий.
Я держала улыбку, как могла, понимая, что осталось совсем немного.
— Десять тысяч раз…
— Двадцать! — выкрикнул кто-то из зала, заставив чуть заметно вздрогнуть. Значит, двадцать… меня купят за десятую часть нужное суммы…
— Двадцать раз…
— Сорок! — перебил ставку кто-то другой.
— Сто! — тут же возразил предыдущий голос. Я замерла, слыша, как громко в ушах стучит кровь.
— Сто тысяч раз… — медлил ведущий, — сто тысяч два… сто тысяч…
— К черту! Ставлю двести за целку! — отчаянно выкрикнул кто-то из зала. Я замерла в ожидании. Теперь за меня заплатят всю сумму. Хотя какая разница, если из неё я получу только половину? Да и то, наверное, заставят вложить в «долг» за место на аукционе, о чем говорила рыжая девушка за кулисами.
— Хороший вкус, господин! — задорно воскликнул ведущий, поправив ус. — Двести тысяч долларов. Есть ещё желающие поживиться свежим, непорченым мясом?
В зале воцарилась тревожная тишина. Я решила, что моя судьба решена. Молоточек был занесен над поверхностью, как вдруг новый голос остановил руку в полёте.
— Даю полмиллиона.
Зал охнул от услышанного. Мне показалось, что даже ведущий на секунду приоткрыл рот, но быстро проглотил удивление.
— Пятьсот тысяч раз. Пятьсот тысяч два, — ведущий выдержал напряжённую паузу, осматривая ряды с трибуны, на которую совсем не падал свет софитов. Конечно, а как иначе тогда высматривать покупателей?
— Пятьсот тысяч три… Продано господину в первом ряду!
Стук молоточка вывел из транса, огласив, что аукцион для меня закончился. Начинается самое страшное.
Мне помогли спуститься с пьедестала и повели вниз со сцены.
— Напоминаю, что номер комнаты, из которой вы сможете забрать покупку, вам скажут сразу после оплаты.
Меня вели по извилистым коридорам до тех пор, пока я не оказалась посреди небольшой комнаты, главным предметом мебели в которой была кровать. Молчаливый сопровождающий оставил меня также быстро, как и привел сюда, закрыв дверь на ключ. Страх вновь обрушился на меня огромной лавиной.
Глава 7
Ожидание неизвестного длилось долго. Первые минут пять я ходила из угла в угол, словно добыча, загнанная в клетку, а потом решила поискать хоть что-нибудь, благодаря чему я смогу выбраться отсюда. И плевать на аукцион, плевать на деньги… как-нибудь заработаю. Возьму кредит, продам квартиру… что угодно, только не это.
Окна в комнате не было. Красные стены давили на меня психологически. От них болела голова, даже несмотря на приглушённый свет. Единственный предмет мебели — кровать, подсказывал, для чего использовалась эта комната. Явно не для сна. Больше похоже на комнату проститутки для обслуживания клиентов.
Шаги за дверью заставили меня задрожать и прижаться к деревянному каркасу высокой кровати, как будто я могла бы провалиться сквозь нее, и меня бы не нашли. Шаги стихли у двери, и щелчки ключа в замке отражались в голове громким стуком, разносящим по телу волны страха.
Дверь отворилась, и я замерла на месте, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Ошарашенно я смотрела на вход, будто бы оттуда на меня прям с порога нападет дикий зверь и загрызет на месте. Захотелось спрятаться, но было некуда. Под кровать? Так найдут…
Тёмный силуэт появился в дверном проёме. Высокий, широкоплечий, он едва не задел головой косяк, но вовремя пригнулся. Из-за полутьмы я могла разглядеть только дорогой чёрный костюм с белой рубашкой и галстуком, под которым очерчивалась хорошая фигура. Не жирный и не грязнуля, — успокаивала себя я. Уже хорошо. Будет не так противно, как тогда, в машине… Наверное.