– Да ладно. - Рубос махнул рукой. - Что тебе-то не понравилось больше всего?
Лотар вспомнил идущих через поле с узлами награбленного за плечами переругивающихся женщин. Вспомнил жуткую, пугающую безответственность за свои поступки и преступления, которая стала манерой мародеров.
Коротко, не вдаваясь в подробности, Лотар высказал свое впечатление. Когда он кончил, Сухмет даже в ладоши хлопнул от восторга.
– Ай молодец, господин мой! Это же любимая идея Харисмуса! Я почти полтысячи лет не встречал никого, кто приводил бы ее в качестве аргумента. Только в старых трактатах говорится, что… Что такое?
Последние слова были обращены к Шуву, возникшему перед Сухметом, как материализовавшийся призрак.
– Ты звал меня, достопочтенный Сухмет?
– Я? Ах да, я хлопнул в ладоши, но это вышло случайно. - Лицо Шува вытянулось от разочарования. - Знаешь, Шув, я так долго прожил в этих варварских странах, что у меня и привычки стали западными. Например, я уже не хлопаю в ладоши, но громко, насколько позволяют мои годы, зову того, кто мне нужен. Ты это знай на будущее.
Шув сдержанно поклонился.
– Кстати, Шув. - Лотар допил свой сидр и внимательно посмотрел на трактирщика. - Вчера ты довольно дельно описал все, что происходит в Мираме. И скорее всего, не раз вспоминал наш разговор. Иногда при этом возникают новые идеи, всплывают новые имена. Ты ничего не хочешь нам сказать?
Шув вздохнул:
– Что именно, господин?
Лотар не знал, как пояснить свой вопрос.
– Ну, что-нибудь особенно необычное, что творится у нас, - пробасил Рубос, стараясь помочь. - Что у нас не в порядке, Шув?
На этот раз Шув вздохнул еще громче:
– Да что у нас вообще в порядке, Рубос? - Он смущенно помялся, сообразив, что ответил, должно быть, не очень вежливо. - Ну, если я не нужен, может, я свечей принесу? А то уже темно стало.
Когда через пару минут Шув вернулся в комнату, держа по подсвечнику в каждой руке, все трое молчали. А Лотар, кажется, впервые за вечер знал, что нужно делать дальше.
– Свечи будут кстати, - сказал он. - Сухмет, принеси, пожалуй, рисунок, который нам вчера дал Курбан. Пришла пора подумать о Кнебергише. Любезнейший Шув, что ты можешь рассказать о нем?
Сухмет бесшумно, как настоящий слуга, по- мчался наверх за листком пергамента, а Шув, довольный, что может помочь делу, а не дурачеству, пристроился было к углу стола, но Рубос дернул его за рукав:
– Ты садись, ноги-то небось гудят? Шув кивнул, быстро сел на краешек скамейки и покачал головой:
– Нет, не гудят. Какая теперь работа, вас только кормить да присматривать, чтобы служанки в порт не сбежали… Значит, так, господин. Кнебергиш - чужак, но появился уже лет пятнадцать тому. Сначала лечил людей попроще, потом вдруг к нему стали наведываться богатей. Он переселился поближе к терему князя, значит, и… Вместо того чтобы жить припеваючи, стал что-то мудрить в своем доме. Слуг у него было мало, да и те быстро менялись, уж очень странный он господин.
– В чем проявлялась его странность?
В этот момент вернулся Сухмет. Он положил перед Лотаром лист с изображением замковой башни, пожираемой собаками, и сел на свое место. Лотар не сомневался, что он ни слова не пропустил из того, что произнес Шув, воспользовавшись магией дальнослушания.
– Одевался просто, как… как я, например. Его часто можно было встретить вечером на рынке, он нес себе какую-то еду в капустном листе. Видано ли, чтобы господин, живущий в этой части города, сам ходил на рынок за едой? И что это была за еда - самая простецкая. Бывало, он ел на ходу жареную рыбу. - Широкими от возмущения глазами Шув обвел всех присутствующих. Не встретив понимания, он огорченно махнул рукой.
– Он что, бедствовал? - спросил Рубос.
– Нет, какое там! Такие посылки получал из-за моря, такие деньги выкидывал на баловство, что никому и в голову не приходило ему в кредите отказать. Просто он так устроен, что иной школяр жил лучше, чем он.
– А лечил многих?
– Очень. К нему шли и шли, он ведь не всегда плату брал. Иногда, если кто-то заплатить не мог, он просто рукой похлопает человека по больному месту, и все - считается, что в расчете. Но люди у нас небедные, большинство расплачивалось. Так что он мог что хочешь из-за моря выписывать.
– А зачем это баловство ему было нужно?
– Он говорил - для опытов.
– Каких именно? Шув опять вздохнул:
– Не знаю. Говорили, одно время он с вином что-то делал, вроде как из высокогорного кислого рислинга пытался сделать густую коричневую граппу.
Лотар вопросительно посмотрел на Рубоса.
Тот пояснил:
– Это очень дорогое десертное вино, которое выделывают в долинах южнее Мирама. У нас не получается.
– Может, пытался загустить его как-нибудь? - предположил Сухмет.
– Потом ему зачем-то морковь потребовалась. Целыми возами возили, а он только щурился, когда его спрашивали об этом. Но потом… потом князь заболел. И его почти сразу отвели к князю. Он возился-возился, что-то там делал, и правда, получилось так, что князь остался жив, хотя каждому было ясно, что это лишь временно, - ведь есть князь так и не может, его, говорят, через трубку кормят.
– То есть если бы не Кнебергиш, князь уже умер бы?
– Люди так и говорили. Но потом появились собаки, кто-то стал, болтать, что это все из-за наших колдунов, и Кнебергишу дом спалили. Он в ту ночь случайно в тереме ночевал, ну спасся, значит. А поутру, когда зачинщиков этого погрома не нашли и кто-то ему лоб камнем рассек, он исчез. Люди знают, что он ушел в пещеры на северных холмах. Он там каждый камень знает, потому что травы там все пятнадцать лет собирал. Так что, если его бандиты не нашли, он где-нибудь в пещерах скрывается.
Лотар потер подбородок:
– Вот что, Шув, собери-ка ты нам большую торбу с такой едой, чтобы долго не портилась. Шув кивнул и с готовностью вскочил.
– Через пять минут все будет готово. Рубос понимающе посмотрел на Л отара:
– Думаешь, его следует найти?
– Даже если он ни при чем, кто-то хочет, чтобы мы считали, что он придумал вот это. - И Лотар кивнул на лист пергамента перед собой.
ГЛАВА 10
Как и говорил Рубос, до холмов они дошли раньше, чем на небо выкатили звезды. Шли быстро и без шума. Так уж получилось, что никто им не мешал - все мародеры куда-то подевались.
Лотар, правда, пару раз ощущал на себе чьи-то изучающие взгляды, но издалека, и они исчезли настолько быстро, что не стоило тратить на них внимание. В другой раз Рубос бросился ни с того ни с сего в кусты, выхватывая на ходу меч. Но это оказалась одичавшая свинья, шустрая, мускулистая, со странно потемневшей шкурой, которая с визгом кинулась от Рубоса под кусты орешника. Когда Сухмет хотел было сострить по этому случаю, Лотар на него внутренне зашипел, и он только прошептал:
– Кто бы мог подумать, что свиньи любят загорать?
Рубос, засовывая меч в ножны, с опаской покосился на восточника. Ему показалось странным, что никто не поднимает его на смех.
– Наши свиньи, по-моему, только этим и занимаются.
Холмы были изрезаны оврагами и так часто иссечены шахтами, что Лотар только головой закрутил от досады. В этих лабиринтах можно было проваландаться не одну неделю, а желающего спрятаться человека так и не найти.
– Откуда у вас такое кружево? - спросил Сухмет, пытаясь внутренним видением определить, где кончаются катакомбы.
– Половина города и те фермы, что побогаче, построены из ракушечника, - ответил Рубос. - А добывали его только тут, и давно - с самой закладки города. Вот и получилось. - Он обвел рукой почти полгоризонта.
– А я-то гадал, почему местные мародеры не могут отыскать Кнебергиша. Да тут не то что мародеры, тут я не справлюсь, - заметил Сухмет.
– Нет, - сказал Лотар рассеянно, - он им зачем-то нужен позже, пока они его решили не трогать. Иначе, конечно, нашли бы.
– Зачем? - спросил Рубос. Лотар слабо усмехнулся в темноте:
– Скорее всего, чтобы свалить всю вину. Логика тех, кто на этот раз играет против нас, примитивна. Но они не хотят, чтобы их заподозрили в дурном. Вот поэтому такие люди, как Кнебергиш, им и потребуются. - Он помолчал. - Ну ладно. Сухмет, внимательно смотри, что творится у нас под ногами. А ты, Рубос, покажи нам все пещеры, которые знаешь. Будем надеяться, что он не забрался слишком глубоко.