— Нет, господин мой.
— Сухмет.
— Нет.
Лотар ещё раз посмотрел на старика. В этот момент из люка вывалился Рубос. Он был великолепен. В роскошной восточной кольчуге и с огромным ятаганом, который показался Лотару очень знакомым, мирамец выглядел не хуже самого Торсингая.
— Рубос, а ты-то куда? Это будет не драка, не…
У того места, откуда обычно сбрасывали верёвочный трап, спинами к фальшборту сидели четверо учеников. Все одеты были очень просто, но в бою, особенно в маневренном бою, эта простота стоила бы жизни многим противникам.
— А вы куда?
Лотар понял, что повторяется. Нужно было объясниться.
— Послушайте, это не бой, а всего лишь попытка определить фокус противника. Это довольно сложно. Если вы все пойдёте со мной, он насторожится, и мне придётся убить его. Значит, появится другой степной император, его снова нужно будет вычислять, искать к нему подходы… Тем, что вы задумали, вы всё усложняете.
— Ты лукавишь, Лотар, — сказал Рубос.
— Тише, ты хочешь, чтобы они нас услышали? — Но даже окрик на Рубоса сейчас не действовал. Пламя сопротивления в его глазах не погасло. — Хорошо, вы можете быть наготове. На случай осложнения ситуации. Но сами без моей команды не вмешивайтесь. Это приказ, понятно?
— Ты не сможешь с ним договориться, господин мой, ты не знаешь языка.
— Хорошо. — Лучше было мириться с Сухметом, чем со всеми этими героями разом. — Со мной пойдёт только Сухмет. Остальные — в засаде. А теперь, — Лотар повернулся к Сансу, — лейтенант, опустись, чтобы я мог сойти мили за две до этого повелителя степей.
ГЛАВА 10
Огромный воин с жиденькой бородёнкой на очень гладких щеках и горящими раскосыми глазами молча ткнул Лотара в грудь. Копьё он не поднимал — ему было жарко, он ленился даже сказать что-нибудь этому чужеземцу с жёлтыми, как солома, волосами.
— Мне нужно к императору степи, — произнёс Лотар заранее заготовленную фразу.
Бородатый ответил что-то, еле выговаривая слова. Казалось, они едва вываливаются у него через нижнюю губу.
— Он говорит, всем хотелось бы к господину царей, но это не положено.
— Я кулачный боец, — ответил Лотар, глядя прямо в глаза воина.
Вокруг стало тихо. Несколько других охранников с интересом повернули головы к Лотару. Потом один из них, самый молодой, что-то провизжал, и все, кто его слышал, рассмеялись.
— Он спрашивает, ты хочешь умереть?
— Очень забавно, — буркнул Лотар, потом изобразил вежливую, даже приторную улыбку. — Думаю, я докажу Торсингаю, что он не первый боец в мире.
Все, кто был поблизости, тут же выставили копья и окружили их.
Лотар ещё не вытаскивал Гвинед, он лишь изучал два десятка узкоглазых лиц, которые повернулись к нему, дыша угрозой. Уголком губ он спросил у Сухмета:
— Что я сказал не так?
— Не нужно было поминать его по имени, — ответил старик, не поворачиваясь.
— Эй! — крикнул Лотар так, что кое-кто из солдат охранения даже потерял бдительность и чуть-чуть опустил копьё. — Император степи, меня не пропускают к тебе!
Одинокая фигура возле реки замерла. Потом Торсингай присел несколько раз, отложил шест и трусцой побежал в сторону Лотара.
Желтоголовый смотрел на этот бег и гадал, насколько опасен Торсингай. Получалось, что он очень хорошо тренирован, с умом владеет той техникой, которую наработал долгими упражнениями, но ограничен, как почти каждый, кто слишком рано отказывается от учителей. Впрочем, может, он и в самом деле постиг всё, чему его могли научить эти степняки. Откуда же такая слава? Ведь есть очень сильные бойцы на юге, есть фои, наконец, — создатели очень эффективных боевых систем.
Вблизи он оказался громадным, фунтов триста, не меньше. Ноги и руки его выдавали недюжинную силу. Но Лотару показалось, что в этом человеке жила ещё просто невероятная для такой массы скорость.
Один из охранников непочтительно остановил своего господина на расстоянии трёх десятков шагов от Лотара и Сухмета. Торсингай, привычно подчинившись требованию телохранителя, спросил:
— Что тут происходит?
У него был иной выговор, чем у бородатого. Его, как ни странно, Лотар понимал.
— Я хочу биться с тобой, но меня не пускают.
— Биться? — Торсингай рассмеялся, хотя, насколько Лотар мог судить, глаза его остались абсолютно непроницаемыми. — Ты не производишь впечатление силача.
— Думаю, побеждает не сила. Вернее, победа не только в силе.
— Отпустите его, — потребовал Торсингай.
Охранник уверенно и жёстко заговорил. Торсингай выслушал его и кивнул: