Пройдёт немало времени, пока они снова научатся лаять. Для этого нужно иметь хозяина, подумал Лотар. Самим собакам лай ни к чему. Он повернулся и решительно пошёл к Рубосу и ребятам. Великая армия, война… Это смерть, и ничего, кроме смерти.
Сухмет сзади зашипел:
— Господин мой, на постоялом дворе не просто дуреломы-солдаты, а императорский посланник. Он может быть неплохо осведомлён в магии. А ты думаешь очень громко!..
Ты прав, старик, решил Лотар. Он попытался вдохнуть живительный воздух с гор и стряхнуть гнев, который овладел им в мёртвой деревне. Нет, ничего не получалось. Ну и пусть — пора действовать.
— Каш, Виградун, вы берёте того, кто стоит у стены слева от ворот. Бост и Рам, вам сразу после этого навалиться на второго бездельника. Убивать не нужно, но выключить следует основательно, минут на десять, не меньше.
Мальчики недовольно завозились: каждый хотел бы справиться с задачей в одиночку или даже сразиться сразу с двумя. Но Лотар уже смотрел в едва освещённое окно второго этажа гостиницы. Он наклонился к уху Сухмета и спросил:
— Там?
Старик тоже подвинулся к уху Лотара:
— Первая лестница налево, первая комната за большой тяжёлой дверью. Один солдат на лестнице, второй перед дверью.
— А в зале? — поинтересовался Рубос.
— Остальные спят на сеновале. Владелец гостиницы на заднем дворе, около очага.
— Его семья? — спросил Рубос.
Сухмет замялся:
— Её нет. — Он мотнул головой в сторону деревни: — Как с домами…
Рубос выпрямился, попытался вглядеться в тёмные силуэты домов. Чтобы унять все его сомнения, Лотар произнёс:
— Великая армия.
Рубос вздохнул.
Возле ворот, ведущих во двор гостиницы, раздалось приглушённое восклицание. И сразу же стихло, зажатое твёрдой, безжалостной рукой. Лотар всмотрелся. Факел теперь освещал пятачок перед самыми воротами, на котором никого не было. Потом в круг света неторопливо вышел Виградун и сделал приглашающий жест. Сухмет одобрительно заворчал. Лотар, наоборот, разозлился:
— Нет, старый, вовсе не хорошо. Грязно — с криками, с шумом. Не хватало ещё бой со звоном клинков затеять.
— Ты придираешься к мальчикам, — прошептал Рубос, зная, что Лотар всё равно услышит.
Они подошли к стене, потом к воротам. Одна боковина была неплотно закрыта. Рубос осторожно отодвинул её вглубь, и проём стал достаточно широк, чтобы в него прошёл человек в доспехах. Даже сам мирамец.
— Ну, — Лотар оглянулся на Рубоса, — двинули.
Они почти подошли к двери гостиницы, когда их окликнули. Сухмет произнёс что-то с таким выговором, что Лотар только усмехнулся, и спокойно пошёл к стражнику. За ним, как и условились, шагал Рубос.
Лотар вошёл в гостиницу, быстро осмотрел полутёмный зал, освещённый только слабыми языками пламени гаснущего очага. Пусто. Только на ступенях, ведущих наверх сразу от двери, как и предупреждал Сухмет, сидел полусонный вояка без шлема, в расстёгнутом панцире, с мечом в ножнах, который лежал у него на коленях.
Вояка, заметив вошедших, пьяно поднял брови и попробовал заговорить. Лотар щёлкнул пальцами и указал на него ребятам. Тут же три бокена с трёх сторон обрушились на беднягу. Он даже и не пикнул, лишь приподнялся из последних сил и рухнул головой вперёд.
Рамисос, бокен которого так и остался неподвижно висеть в воздухе, поймал его за плечи, перехватил за пояс и тихо, почти нежно, уложил на пол. Меч бедолаги одной рукой поймал Каш. Лотар кивнул, одобряя его реакцию и осмотрительность.
Но каску никто поймать не догадался, она с грохотом упала на пол и покатилась в тёмный угол. Тут же сверху раздался ещё один пьяный и неуверенный голос. Лотар стал бесшумно подниматься, поманив ребят. Желтоголовый заворчал, подражая пьяному стражнику. В его голосе слилось и раздражение, и пьяное недоумение, и невнятная жалоба.
Стражник наверху произнёс что-то обидное и негромко захохотал. Лотар скользнул вверх как тень. Когда второй дуралей высунулся, Лотар уже был сбоку от него и всё равно не успел. Раскосые глаза фоя расширились от удивления, и он пронзительно заверещал. Кулак Лотара успокоил его прямым ударом в лоб, но было уже поздно.
Где-то хлопнула дверь, кто-то издалека что-то спросил. Лотар подскочил к двери посланника.
— Двое — здесь, двое — за мной, — приказал Желтоголовый и изо всех сил ударил ногой в дверь. — Всё равно шуметь уже можно, — объяснил он свой поступок ребятам.