— Тогда через неделю-другую, когда они соберутся с силами, тебя уберут, обвинив в чём угодно, а Мирофарук и его хозяева…
— Прекрати!
Лотар пожал плечами, подошёл к кровати и стал раздеваться. Но теперь Блех не мог уйти. Он должен был убедить себя, что дело обстоит не так скверно, как представлял Лотар.
— Не понимаю, почему ты вообще в это влез? — Блех говорил раздражённым тоном. — Тебе-то какое дело до того, что у нас происходит?
— Во-первых, ты сам нас втянул. Во-вторых, нас с Рубосом тут поджидали, и мы пытаемся наилучшим способом обезвредить ловушку. А в-третьих, есть другие причины, которыми тебе нет надобности забивать свою государственную голову.
Блех сказал:
— Что-то во всём этом есть такое, что…
— Неважно. Я понимаю его, — вмешался Рубос.
Блех стиснул зубы, повернулся и ушёл.
Лотар лёг, подложил ладони под голову и стал смотреть в окошко, которое стало совсем тёмным. Он не мог уснуть, тяжёлые мысли не оставляли его. Рубос тоже ворочался, потом неожиданно спросил:
— На двери-то засова нет, ты заметил? Лотар только вздохнул.
— Ну, и о чём ты думаешь? Желтоголовый приподнялся на локте.
— Знаешь, приказ короля утратит силу, если Мирофарук нападёт первым и нам придётся защищаться. Тогда даже у Блеха не будет основания обвинить нас.
— Ты хочешь спровоцировать его? — резко спросил Рубос.
— Да.
— Зачем? Это действительно не наша битва. Лотар лёг.
— Я думал, что Рубоса из Мирама невозможно напугать.
— А я считаю, что мы на редкость удачно выбрались из той ловушки, которую нам подстроили. Никто не ранен, оба стали чуть-чуть богаче, и у нас появилась возможность отправиться домой. Никто ни в чём не может нас упрекнуть.
— И всё-таки, — голос Лотара звучал задумчиво, — мы не решили проблему. А это значит, она возникнет снова, только в наиболее неблагоприятный для нас момент. Мы отдаём наше преимущество.
Рубос вздохнул, встал и принялся одеваться. Его движения были неторопливы, словно он готовился к битве. Так оно и было на самом деле. Когда латы легли на его плечи и Рубос стал застёгивать боковые пряжки, он спросил:
— Ну, чего разлёгся? Если всё так серьёзно, тогда, похоже, у нас и выбора нет. — Помолчав, он добавил: — У тебя неплохая тактика — делать то, что для всех, даже для меня, оказывается неожиданностью. Пока она приносила успех. Посмотрим, что будет дальше.
— Подожди. — Лотар сел и опустил босые ноги на пол. — Я не уверен, что правильно понимаю ситуацию.
— Не притворяйся. Я убеждён, ты давно всё продумал. И не знаешь только, какой из нескольких способов верного самоубийства выбрать.
— Чтобы не тратить времени, — ответил Лотар, улыбаясь, — попробуем их все одновременно. А для начала сделай-ка вот что…
Глава 16
Пока Лотар одевался и пристёгивал оружие, Рубос уже вернулся. Он ввалился в комнату и с грохотом опустил на стол массивный арбалет.
— Бестолковая штука, — прокомментировал он. — И за эту вот деревяшку негодяй из оружейной мастерской потребовал целых два нобиля. Я его чуть пополам не разорвал. Кстати, как ты с ним познакомился?
— Он мне приглянулся, пока ты перебирал шлемы с Блехом перед битвой с Освирью. Не жалей денег, ты заплатил их не за самострел, а за молчание.
Рубос кивнул.
— Конечно, раз ты сказал, пришлось согласиться. Но всё это очень смахивает на попытку поскорее разориться.
— Стрелы, — напомнил Лотар.
Рубос вытащил из-за пазухи пять тяжёлых арбалетных стрел. Оперенье у них было сделано из полосок тонкой кожи, которые заставляли их вращаться в полёте.
— А остальное?
Рубос кивнул и достал моток тонкой конопляной верёвки, которая вполне могла выдержать даже массивного мирамца. Лотар улыбнулся.
— Теперь всё в порядке. Кстати, тебя никто не заметил? Если королевские шпионы узнают, что мы что-то замышляем, нам не дадут с места сойти.
Рубос успокаивающе поднял руку.
— Тогда так. — Лотар прошёлся по комнате, собираясь с мыслями. — Надень-ка вот это. — Он передвинул по столешнице пояс с монетами. — Тебе это меньше помешает. Потом это. — Он пнул ногой сумку с книгами и своими пожитками.
Потом подошёл к умывальному кувшину и, стараясь не пролить ни капли, наполнил флягу. Рубос следил за ним, начиная догадываться.
— Мы уходим?
Лотар кивнул и произнёс:
— И флягу тоже придётся нести тебе. Рубос шумно вдохнул воздух.
— Ты решил всё сделать без моей помощи?
— Не обижайся, Рубос, но ты двигаешься со всей этой поклажей так же медленно, как и без неё. А меня она свяжет. Я думаю только о целесообразности. Но даже в этом случае может получиться, что к утру мы оба будем мертвы.
— Вот что значит хороший командир, — всё ещё посапывая от обиды, проворчал Рубос, — двумя словами умеет поднять настроение.
Когда всё было готово, Лотар взял две стрелы и положил их на стол, а сам сел на скамейку.
— Теперь держись от меня подальше. Лучше всего, — он посмотрел на Рубоса очень печально, — выйди из комнаты и последи, чтобы никто не вошёл.
— Делай своё дело, — ответил Рубос, — и оставь мне моё.
— Как знаешь.
Лотар сосредоточился, очистил сознание, не думая о том, что ему предстояло. Когда он решил, что готов, он произнёс приказ, и тогда злоба и ненависть закипели в его душе как составляющие зла, которое вложил в него Гханаши в оазисе Беклем. Это была ненависть ко всему живому, это была злоба на всё, что могло оказаться на его пути и поэтому должно было лежать во прахе, уничтоженное его силой. Это была жгучая страсть к разрушению, способная сделать его сильнее. И когда, казалось, он вот-вот схватит оружие и бросится по коридорам, убивая всех без разбора, неимоверным усилием воли он перевёл всё, что чувствовал, в ярко-красную, горячую, как лава, и тягучую, как кровь, энергию, которую медленно, капля за каплей стал собирать в пальцах.
Теперь его руки были словно напитаны ядом, и он знал, что его рукопожатие теперь так же смертельно, как отравленный кинжал. Один его взгляд вызвал бы у обычного человека болезнь, а крик, если бы он захотел крикнуть, оглушил и, возможно, ослепил бы каждого, кто услышал бы его. Он сосредоточил эту энергию под ногтями и осторожно, стараясь не попасть на столешницу, вылил её на стрелы.
Вокруг стрел сейчас же появилась рубиновая аура, которая растеклась по ним от конца с опереньем до острия, становясь всё сильнее, всё насыщеннее. Когда Лотар почувствовал, что зло вытекло из него полностью, он выровнял дыхание, успокоил сердце, расслабил мускулы. Он снова был почти человеком. Почти…
Лотар посмотрел на стрелы. Он по-прежнему видел ореол вокруг них и тёмный, кровавый отсвет на стенах, который они отбрасывали. Он протянул руку, поколебавшись, отвёл её. Сдёрнул с кровати простыню, сложил её до размеров платка и лишь после этого взял стрелы. На плохо струганных досках от них остался чёткий чёрный след, словно выжженное тавро. Другой рукой он провёл над отпечатком, снимая остатки зла, хотя не сомневался, что завтра же этот стол и всё, что было в этой комнате, сожгут. Возможно, и саму комнату замуруют, потому что ни жить здесь, ни даже находиться сколько-нибудь долгое время нормальный человек теперь не сможет никогда.
Он повернулся к Рубосу. Тот стоял, привалившись к стене, оставаясь на ногах только благодаря своей недюжинной воле. Лотар растянул запёкшиеся губы в некое подобие улыбки. Рубос медленно вытер пот с лица.
— Если бы у меня был выбор, — проговорил он шёпотом, — возможно, я бы выбрал другого напарника для путешествия домой.
— Я же советовал тебе выйти…
Рубос вздохнул, выпрямился. Ноги его дрожали в коленях. Он качнул головой.
— Не знаю, сумею ли я теперь относиться к тебе по-прежнему?
— Я — человек, — твёрдо произнёс Лотар. — То, что я делаю, служит наилучшим доказательством моей человечности.
Рубос обречённо махнул рукой.
— Всё правильно. Не обращай внимания на старого дурака.
Лотар завернул заколдованные стрелы в покрывало и, подхватив самострел, встал.