— Сзади? — быстро спросил Капис.
— Сбоку.
Теперь все смотрели на Лотара. Он пожал плечами:
— Этот мясник вряд ли заслуживал, чтобы я доставал свой меч. Я убил его кинжалом.
Молчание длилось долго. Наконец князь спросил:
— Чего ты хочешь, юноша, чтобы взяться за дело?
— Собственно, ничего. Плату я назвал, отчитываться я буду только перед тобой, князь, а результат увидите сами.
Княжич, который очень вовремя уронил на пол тарелку, улыбнулся, глядя Лотару в глаза:
— С чего начнёшь, воин?
Лотар вздохнул. Паренёк ему нравился, должно быть, потому, что совсем недавно и Лотар был почти таким же. Конечно, он слишком рано ушёл из дома и слишком много разного опыта приобрёл, пока научился сражаться и Рубос взял его в свой отряд. Но со стороны могло показаться, что те три или четыре года, которые их разделяли, не такая уж и большая преграда.
— С осмотра развалин. И с допроса свидетелей.
— Свидетелей? — подал голос Капис. — Но у нас, как я понимаю, не осталось живых свидетелей.
И тогда вперёд шагнул Сухмет. По его жёлтому, как старый воск, лицу блуждала обычная лукавая улыбка.
— А нам необязательно нужны живые свидетели. Мы с моим господином умеем извлекать слова и из тех, кто больше не может сам говорить.
На этот раз свой нож для фруктов уронила Светока.
— Ты хочешь сказать, что вы умеете допрашивать убитых?
Лотар посмотрел на Сухмета с неодобрением. Вряд ли стоило говорить об этом, но слова были уже сказаны, и следовало как-то смягчить впечатление.
— Убитые в течение довольно долгого времени вполне способны рассказать то, что знают. На Востоке, откуда происходит мой товарищ, это обычное дело.
— Вы можете заставить заговорить любой труп? — деловито спросил Капис.
— Не совсем. Лучше работать с тем, у кого цела гортань и кто действительно отчётливо видел последние события своей жизни, потому что у убитых в нашем мире, как правило, сужено поле зрения.
— Понимаю. И это всё?
— Нет, господин. Ещё важно, чтобы у них не был повреждён затылок, иначе разрушаются те центры головного мозга, которые делают этот контакт возможным. — Казалось, Сухмет мог говорить на эту тему без конца.
— Здорово, — сказал князь, а потом вдруг стал бледнеть.
Бледность заливала его лоб, лицо, руки… Лотар без труда мог бы увидеть сквозь одежду, как бледнеет всё его тело.
Светока, которая, казалось, ожидала этого, поднялась и властно хлопнула в ладони на весь зал. Сейчас же появились трое слуг, которые подхватили князя и поспешно унесли за кресло, на котором он сидел.
Княжич, проводив глазами отца, посмотрел на Лотара и попытался дружески улыбнуться:
— Кажется, мы обо всём договорились, Желтоголовый. Если тебе что-нибудь будет нужно, приходи сразу ко мне. Гергос проведёт тебя.
Гергос поклонился. Гости — если сидящие за столом действительно были гостями — стали подниматься. Ужин был окончен.
Лотар, Рубос и Сухмет, поклонившись каждый по-своему, пошли вслед за Гергосом. Все трое хотели спросить об одном, и каждый ждал, кто же первым задаст вопрос. Спросил Рубос:
— Гергос, старина, что с князем? Огромная спина капитана городской дружины сгорбилась.
— Он умирает, Рубос. Почти не может есть. Другой бы на его месте озлобился и стал бы крошить всё, что попадётся под руку… А князь, наоборот, стал зазывать всех к себе и кормить, кормить до упаду. Если бы ты знал, какие тут были пиры, пока эти собаки всех насмерть не перепугали!
— То-то я заметил, он ничего не ест, — сказал Рубос.
— Да, его каким-то хитрым заморским образом кормит Капис. Если бы не он, княжич уже давно сидел бы на троне, а ему ещё рано. Сам видишь, он не очень-то…
Рубос покачал головой:
— Не знаю, может, он и молод, но людей понимает сразу. — Сделав несколько шагов к двери, где по-прежнему торчал неуклюжий арбалетчик, Рубос почти шёпотом добавил: — Да и княжна хороша.
Какой смысл он вкладывал в это слово, ни для кого не осталось тайной.
Глава 6
Гергос попрощался с ними посреди площади. Он молча отдал честь и повернулся, чтобы уйти. Рубос крикнул ему:
— Пока, старина! Похоже, мы снова оказались в одной упряжке.
Через плечо осипшим от усталости голосом Гергос ответил:
— Ну нет, Желтоголовый сделал всё, чтобы вы были сами по себе. И я скорее рад, чем расстроен этим.
Ссутулившись, он тяжело зашагал, даже не проверив, какое впечатление произвели его слова. Рубос повернулся к друзьям и пояснил, улыбаясь:
— Он немного расстроен.
— Понятно, — рассеянно произнёс Сухмет. Он неторопливо шагал к трактиру, думая о чём-то своём. Рубос потёр руки.
— Ну а вообще-то с чего начнём?
Лотар посмотрел на него, стараясь не показывать удивления. Иногда выносливость друга его просто поражала.
— Я думаю, нам нужно выспаться. А на рассвете отправимся к последнему из разрушенных замков. Тебе, Рубос, тоже нужно быть в форме. Поэтому и тебе придётся поспать.
— Спать так спать, — согласился гигант и затопал рядом с Лотаром.
Шув дожидался их у самой двери. Рубос даже вздрогнул, хотя первым увидел трактирщика не он, а Сухмет. Но старик почувствовал его за полсотни шагов через дверь, поэтому нисколько не удивился, когда фигура толстяка трактирщика неожиданно выпала из полутьмы.
— Ну, как там было? — спросил Шув.
— Всё нормально, толстяк. Они мигом согласились на все наши условия.
— Значит, вы теперь на городской службе?
— На службе у князя, — поправил его Лотар, который предпочитал не обобщать.
— Превосходно, замечательно… — Толстый трактирщик почти запел, как щегол на ветке. — А знаете, я вам приготовил замечательные кровати и лучшие комнаты. Конечно, я постарался учесть, кто есть кто. Вот только этого восточника я не знал, как положить. Если он слуга, то должен спать в комнате с Желтоголовым, а если свободный… Да и одет он странно.
Щебеча о чём-то, Шув повёл Рубоса наверх, почтительно держа перед ним свечу. Лотар, усевшись на стул перед тлеющим камином, старался понять, в какую же авантюру он позволил себя втравить. Итак, обещание он дал, а вот как выполнить его — не подумал. Конечно, никогда он не поступил бы так, если бы не просящие глаза Рубоса, если бы не миролюбивые фрески в пиршественной зале князя, если бы не дребезжащий голосок Сухмета, который, что ни говори, умел его уговорить даже на то, чего Лотар и не хотел.
Собаки, магический занавес вокруг города, банды мародёров, которые дружно стали собираться к Мираму, — без сомнения, в этих действиях был какой-то план. Это было не просто непроизвольное сошествие зла на землю.
Лотар попытался расширить своё внутреннее зрение и ощутить всё, что его окружало. Сначала он почувствовал город, бурливший, как котёл на огне, хотя на улицах было безлюдно и темно. Особенно много было тревог и страхов в порту, где собрались самые беспомощные и самые жадные, где стало очень тесно и где при всём кипении страстей ощутимо росло всеобщее безразличие к людям, к городу, ко всему на свете. Это было очень плохим признаком. Но эти личности ещё каким-то образом сохраняли видимость спокойствия, хотя были уже на грани необдуманных или откровенно незаконных поступков.
Потом Лотар ощутил тонкий слой эмоций стражников. Здесь царили дисциплина и, как ни странно, решимость исполнить свой долг. Пусть Гергос был не очень понятным человеком, но капитан он, видимо, неплохой, если сумел так выучить своих ребят.
За теми, кто стоял на стенах или мирно спал в казармах, очень легко читалась тёмная, бездушная сила собравшихся грабить и убивать. Хотя эти люди были рассеянны, неорганизованны и беспрерывно дрались между собой, они составляли значительную силу, потому что злоба, ярость, ненависть ко всему на свете давала им на короткий срок преимущество зла. Остановить их непросто, потому что на этот раз они убеждены в своей победе.
Лотар с тревогой понял: придётся много убивать, потому что этих людей могло остановить только одно — страх перед скорым и неотвратимым возмездием.