Он встретил обеих противниц, чуть отступая, уклоняясь от решительных действий, вытягивая их из оборонительной скорлупы, куда сам и вогнал своими глупыми, бессмысленными атаками. А может быть, и не бессмысленными?.. Внезапно он понял, что должен делать. Вернее, только это ему и оставалось, только это, хотя по сложности и его малоспособности провернуть такую штуку это мало чем отличалось от желания атаковать…
Он присел, изображая резкую боль в ноге. Такна даже стала улыбаться, в её сознании, холодном, отточенном, как восточный меч, всплыла фраза, которую она даже стала выговаривать:
— Что-о-о, Тро-ол, но-ож-жка боли-и-ит?..
Она считала, что своими разговорами затормозит Трола, а на самом деле поймалась сама. Потому что Трол скакнул вперёд, как это делал Поллыр Невидимый, размазавшись в воздухе, практически сдвинув на мгновение время и пространство одновременно, и оказался между своими противницами. Каким-то образом при этом он сумел подсесть, чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы они, ударив одновременно, судорожно, совершенно рефлекторно и неприцельно, промахнулись… И свели свои клинки воедино, которые, сухо зазвенев, столкнулись и обеспечили Тролу долгий, как сон, и такой же странный, необъяснимый момент для одного удара, сложного, словно петля магической энергии, словно заклинание невиданной силы, и эффективного, как мысль непобедимого воина, продолженная мечом.
Одним этим движением Трол рассёк бедро Такны, почти разрубив ей ногу, подсекая её снизу, развернул клинок, отсёк Завиште уже идущую вниз руку с малым мечом, снова развернулся и чудовищной силы ударом, почему-то лишь ускорив движение меча, воткнул его в шею Такны, ломая ей горло, позвонки под черепом и, кажется, проникая в мозг… Меч, конечно, остановился не сразу, впившись в её голову снизу, но всё-таки застрял, потому что — Трол видел это словно бы со стороны — его дымящийся от крови кончик вышел у неё из затылка. И ещё — никаким другим мечом, кроме такого, который изготовили саджи, ничего подобного он проделать не сумел бы. Как не сумел бы сделать это, если бы не испытывал отчаяния от своей слабости, если бы не тренировался в таких вот коротких, неожиданных ударах когда-то давно, когда был ещё сильным и молодым, и если бы часть энергии Невидимого не перелилась в него, когда Трол всё-таки его победил.
Он всё ещё находился в каком-то безвременье, поэтому сумел выхватить короткий меч из бока Завишты и прокатился дальше. А когда выпрямился, уже с трудом, едва преодолевая боль в колене, сам едва осознавая, что же произошло, уже испытывая весь ужас накатывающей на него дряхлости, понял, что едва ли сможет теперь добить ещё и Червочина. Он сделал вперёд шаг, не оборачиваясь, почему-то совсем не беспокоясь, что его может достигнуть удар сзади, от умирающей всё-таки слишком долго Завишты, посмотрел на Червочина.
Тот, как оказалось, видел, что сделал Трол. Он отступал, его лицо было бледнее снега, он едва сумел выставить перед собой саблю, которая дрожала, словно лист на ветру. Тогда и пелена слабости перед Тролом стала рассеиваться. И он увидел.
Кола лежал на локте, пытаясь подняться, его неловко вытянутая нога была залита кровью, а там, где он пытался отползти от своего противника, на траве пролегла тёмная полоса. Но он может выжить, решил Трол, если ему поможет Ринис… А вот Ринис лежала, уткнувшись в полусогнутую левую руку, вытянув правую по направлению к Червочину, в которой сжимала свой не очень удачный, слишком уж красивый для настоящего боя меч.
По сути, Бла-Эффку оставалось нанести единственный удар, чтобы покончить с Ринис, но он не сумел его нанести, потому что Трол убил своих противниц и сделал это так, что теперь бывший имперский маг понял — пришёл его черёд.
— Трол, — он говорил теперь трясущимися губами, его едва можно было понять, — я же помог тебе, ты помнишь?..
— Ты помог, — Трол наступал на него, хромая так, что подумывал, а не присесть ли, не помочь ли себе, опираясь на левую руку, как делают иногда в верховом бою ногами, — потому что это было тебе выгодно.
Он попытался послушать себя как бы со стороны и удивился, насколько слабым был его голос, насколько невнятными оказались слова.
— Я всё равно помог, ты должен отпустить меня!
— Ты умрёшь, — просто сказал Трол. И попытался всё-таки выпрямиться для атаки на мага.
Тот опустил голову, собрал всё своё мужество воедино и вдруг, вместо того чтобы отступать, поджидая, когда Трол ослабеет окончательно, вдруг с воплем, в котором было мало магии и много отчаяния, бросился вперёд, выставив саблю, как меч, как таран, удерживая её двумя руками.