Глава 11
Я мало знаю родителей моих соклассников. Не принято приглашать к себе, а если приходишь к кому-нибудь, то видишь только мать, да и то мало.
Про генерала Монферана в школе известно много подробностей. Шарль любит ругать отца. Дома ом не смеет пикнуть. Все предки Шарля были военными. Его дед и прадед кончили Сен-Сир, двое дядей учились в Морской академии. Некоторые делали карьеру в колониях, другие выслуживались в Париже.
Отец Шарля был младшим в семье, все силы протекции были использованы на его братьев. В течение пятнадцати лет он медленно подвигался по службе. Но ему повезло. Началась война. В 1916 году Монферан был произведен в генералы. Теперь он в отставке.
Он роялист. У него бывают де Гизы. Шарль причиняет ему много беспокойства. Он жаловался директору. Мальчишка не хочет учится, он не трудолюбив, он не захотел поступить в военную школу. Он хочет ездить по балам, иметь любовниц, если хотите знать. О карьере он и не думает.
Шарль рассказывал мне по секрету, как иногда генерал, не говоря ни слова, начинает его бить.
— Сечь без всякой видимой причины. Это он, надумавшись всласть в своем кабинете, что я ничтожество, учит меня. Старый маниак! Мама говорит, что он был красивым и кротким. Так я и поверил этому! Ты представляешь, — он ненавидел военных и страдал от казармы. Теперь он все забыл и ничего не хочет понимать.
Об отце Розового поросенка узнали из его сочинения.
Как-то на уроке морали нам дали тему:
«Достаток и комфорт легко могли бы стать уделом большинства людей, если бы только люди могли делать надлежащий выбор средств для достижения и вкушения этих благ». Смайльс.
Молино получил двойку.
Учитель, издеваясь, прочел эту изумительную белиберду.
— «Отца я не помню, но мама много мне говорила о нем, что у него был виноградник на юге (кстати, у вас написано веноградник, я не уверен, что описка). Три лета подряд не удалось снять виноград из-за филоксеры. (Это страшно важно знать нам, не правда ли?) Потом опять были дожди, и началась виноградная болезнь, и третий год снова. Тогда родители продали домик, земля пошла на уплату долгов, и мы уехали в Париж, потому что здесь у них были родственники. Моего отца устроили на работу, но он не успел еще скопить денег, так как его погнали на войну (прекрасное литературное выражение: гонят овец, баранов, коров — на войну призывают). Мать осталась с грудным ребенком одна. Родственники были со стороны отца. Они не желали ей помогать, тогда мы переехали за фортификации [3]. Там ей помогли одни незнакомые люди, кроме того, она научилась шить. Отец был убит на войне. Нам платят пенсию, но очень мало. Моя мать больна. Теперь я стараюсь достигнуть достатка и комфорта, но не знаю, как сделать надлежащий выбор средств»…
— Вот и все. Как тебе не стыдно, Молино. Тебе было лень вникнуть в тему. Ты написал первое, что тебе пришло в голову. Я махнул на тебя рукой, а то показал бы это директору. Смотри, что написали другие ученики, Пети, Бельмон. Вот послушайте, как прекрасно пишет Морель:
«Нет разумных причин думать, чтобы рабочий нашего времени, получая высокую плату за свой труд, не мог накопить себе хотя бы небольшой запасный капитал. Весь вопрос, как это сделать, сводится к умению обуздывать свои желания, к умению отказывать себе в лишнем и соблюдать должную экономию в частной жизни. Привычка обуздывать свои желания — вот главное, что должно себе усвоить. Усвоив это качество, мы избегаем»…
— Вот видите, — красивый слог, и видна мысль.
— Но он все списал, — толкнула меня Габи, — я это видела.
Молино очень любил отца, поэтому он написал такое сочинение. Это, пожалуй, единственный из нашего класса, кто по-настоящему уважает родителей. Обычно все боятся отцов, но не дружат с ними, никогда не спрашивают советов и не обращают внимания на матерей.
Отца Габи я видела. Это был для меня несчастный день. Я была приглашена семьей Перье к обеду. Но я опоздала на полчаса. Когда я пришла, все сидели уже за столом. Г-н Перье очень холодно со мной поздоровался, и обед прошел при гробовом молчании. Он меня возненавидел за мою неаккуратность и просил никогда меня больше не звать.
Это — небольшой человек с усами, и лысиной. У него брюшко. Он старомодно одет.
Сейчас ему лет пятьдесят. Он инспектор кадров в Управлении колоний или что-то в этом роде. С тех пор, как он стал получать довольно большое жалованье, г-жа Перье гордится своим мужем.
— Когда мама вышла замуж, он был только секретарем по налогам. Ему приходилось ездить по деревням, — он служил в Марокко, потом на Мадагаскаре, в Гвиане, — и выбивать из негров налоги. Он переболел всеми лихорадками. Он говорит, что часто был в опасности, — ведь негры не очень кротки.
Габи и Сабина родились в колониях. Но, наконец, через своих друзей г-н Перье начал повышаться по службе. Теперь он достиг предела своих желаний. Его отправляют в здоровые колонии, и он там живет в многомесячных командировках. Сейчас он приехал из Туниса. У него там дом, много прислуги. И несколько черных детей. Он это рассказывал жене. Господин Перье привык к чернокожим, — это животные, но с ними легче жить. В Париже ему скучно, к тому же надо ходить в министерство и работать. В Тунисе он — начальник. Ему не надо приспособляться. В Париж приятно приезжать иногда. Жить надо в колониях.
Вот и все, что я знаю о родителях моих товарищей.
Глава 12
В первую зиму в Лотарингской школе я поступила в герлскаутский отряд. Я еще новенькая, «голубенькая». Я выдержала вступительное испытание. Дала клятву: «Верю в бога, в семью, в родину». Надо было объяснить смысл клятвы. У нас не религиозная секция, но мы повторяем эти три слова, потому что они входят в правила. Начальница отряда спросила у меня.
— Что такое бог?
— Но я же не верю.
— Но какой твой бог?
— Мой бог во мне.
Она осталась довольна. Перед костром я подняла три пальца и сказала: «Бог, родина, семья». Теперь я имею право носить костюм хаки с голубой звездочкой. Я готовилась к экзамену второго класса.
Для этого я учу:
Герлскаутка должна быть доброй к людям, зверям и растениям.
Герлскаутка должна подчиняться родителям, начальнику и законам.
Герлскаутка никогда не должна врать старшим.
Она должна совершать от одного до трех добрых дел в день.
Уметь пробежать двадцать минут по пересеченлой местности.
И так две страницы.
Кроме того, я должна знать разные узлы, должна уметь варить обед, разжечь костер тремя спичками и еще много других вещей. Тогда я получу две звездочки.
Мы собираемся обычно по субботам, вечером, и занимаемся дыхательными упражнениями и мускульным спортом, варим себе ужин, плетем корзинки и выпиливаем рамочки для фотографий. А главное — поем.
И еще такую:
По воскресеньям мы ездим за город.
Начальница отряда — американка. Из-за этого у нас все проще, чем у других, и нас не любят другие секции. На генеральном смотре всех герлскаутов Парижа наша секция отличалась тем, что у нас было пять неформенных костюмов. Шеф герлскауток мадам Вольтер приехала к нам и сделала всем выговор. На спортивных состязаниях мы не получили ни одного приза.
Каждый патруль ведет журнал посещений, добрых дел и гигиены. (Кто открывает на ночь окно, кто каждый день купается.)
Я уговорила Габи поступить к нам. Это было аз первый месяц, когда я была увлечена отрядом.