Она сглотнула:
- Гаремы и рога, значит?
- Внезапно судьба, которую я тебе уготовил, уже не кажется такой вопиющей?
Она вернулась на кушетку, расположившись чуть менее скованно, чем раньше.
- Просто для ясности. Моя судьба, по твоим расчетам, будет развиваться следующим образом: через промежуток времени от одного до тридцати дней ты отправишь посылку с моей душой туда, куда отправляются души, а моя семья останется целой и невредимой.
- Приблизительно, - ответил он, используя одно из своих любимых ключевых слов. Девушка решит, что он сказал это про число дней, тогда как он имел в виду часть про "посылку с душой". Ее душа угаснет…
- Под "приблизительно" - ты подразумевал от одного до тридцати, либо же вторую часть?
Маленькая ведьма.
- Вопрос, который ты должна была задать - это почему разбег в днях такой большой.
- Лотэр. Почему разбег в днях такой большой?
- Я говорил тебе, что мне нужно особое кольцо, чтобы превратить Саройю в вампира. Это же кольцо отделит твою душу от тела. - Не ложь. - , Чтобы найти его, могут потребоваться недели.
- Понятно. Не то чтобы я жалуюсь, но если тебе надо что-то искать, почему ты пытался спать этой ночью? Разве это не твой аналог "с девяти до шести"? Разве тебе не нужно обшаривать мостовые прям щас?
С ее слов выходило, что он просто ленится .
Но никто никогда не работал упорнее, чем он над своими семью маленькими задачами: найти кольцо, изгнать человеческую душу, превратить Саройю в вампира, убить Ла Дораду, заявить права на корону Орды, найти Сергея и сжечь его заживо, захватить Дакию .
Он не брал от жизни никаких удовольствий и не принимал участия ни в каких развлечениях. Все ради Развязки.
Он был сейчас слишком утомлен, чтобы думать обо всем этом, поэтому просто откинулся в кресле. И снова пришло ощущение, что Элизабет его изучает.
- Спать и работать - означает одно и то же.
- Не понимаю.
- Когда я пью кровь прямо из вены, я могу получить память своей жертвы. В своих снах я вижу ее ожившие воспоминания. Я чувствую холод на ее коже, боль от ран, даже смерть у меня на руках. Недавно я пил из того, кто знает, где сейчас находится кольцо. И теперь мне надо добраться до этих воспоминаний, но проще сказать, чем сделать. Надо отсортировать много лишнего.
Кончиками пальцев она коснулась следа укуса на шее.
- Ты увидишь во сне и мои воспоминания?
- Скорее всего. Жду не дождусь , когда смогу насладиться беличьим рагу у трейлерного очага.
Она открыла было рот, чтобы сказать в ответ что-то резкое, но потом сдержалась.
- Как ты различаешь, где обычный сон, а где - чье-то воспоминание?
- Мне не снится ничего, кроме воспоминаний.
- Неудивительно, что ты сумасшедший. Но я помогаю тебе сохранять здравомыслие, не так ли?
- Саройя помогает мне сохранять здравомыслие. Ты же просто местодержатель.
- Значит, если кольцо означает мою смерть, то всякий раз, когда ты спишь - я буду приближаться к смерти?
- Это мягко сказано, но да.
Наконец, она отвела взгляд.
- Ты меня предупредишь заранее?
- Нет. Ведь ты не предупреждала оленей, на которых охотилась.
- Но они - звери!
- А ты - что-то большее? - спросил он задумчиво. - И что ты станешь делать, получив предупреждение?
- Я бы написала своей семье.
- А, прощальное письмо Элли Энн. Как трогательно. На в Ллоре нет места сентиментальности. - Когда он скрестил на груди руки, она, казалось, сделала об этом мысленную отметку.
На самом деле он почувствовал укол сентиментальности, когда осознал, что Чейз может умереть - и вместе с ним умрет единственная надежда Лотэра на продолжение линии. Неужели я ничего после себя не оставлю?
Когда- то давно по необходимости Лотэр создал нескольких вампиров, но все они давно умерли. Он потерял к этому вкус.
Все умирали раньше его. Теперь я расчувствуюсь, ощущая свой возраст?
Элизабет спросила:
- Ты хоть раз помогал кому-нибудь, не ожидая ничего взамен?
- Пытаюсь вспомнить. Раньше… Еще раньше… А, да. Во времена Железного Века на поле боя я наткнулся на умирающего воина. Он хотел, чтобы я передал послание его жене и детям. Настроение у меня в тот момент было эксцентричным. "Передай сам", сказал я ему и превратил в вампира. Когда он вернулся к жене, та бросилась к нему со слезами на глазах, а за ней следовали ее дети. Пока их потомство ликовало, он раскачивал ее на руках, прижимая к груди. Такой трогательный момент, такие эмоции - до тех пор, пока она не лопнула, словно виноградина.