Элли любила мужчин и безудержно флиртовала всю свою жизнь. Она заставила запотеть стекла такого количества грузовых кабин, что заработала себе тем самым определенную репутацию.
Такой была Элли - легкая на подъем девственница, всегда готовая к порочным разговорам, обжиманиям и петтингу.
До тех пор, пока ее джинсы оставались застегнутыми.
Но потом ее заперли, лишив и флирта, и смеха, и прикосновений.
В тюрьме она отчаянно хотела почувствовать жесткость рук на своей груди, услышать мужской исступленный шепот.
- Позволь мне взять тебя, Элли… Я всуну лишь кончик, клянусь .
Одной рукой она оперлась о мраморную стену в душевой, в то время как вторая скользила по животу вниз. Лишившись волос у себя между ног, Элли воспринимала все нюансы в своих ощущениях - капельки воды, стекающие по телу, дорожки от ее длинных ногтей…
Уже став скользкой внутри, она жаждала чуть большего, чем простое исследование. Закусив губу, она осмотрелась по сторонам, опасаясь, что в комнату переместится Лотэр и схватит ее.
Что он тогда сделает?
Вчера, когда он прижал ее к себе, она чувствовала несокрушимую силу его мышц и невозможно громадную эрекцию.
Все внутри сжалось при мысли о той твердости.
Струйка воды попала на отметину на шее, заставив Элли вздрогнуть. Вампир попробовал ее там, и вкус, похоже, ему понравился.
Эта мысль, по какой-то причине, казалась ей такой… эротичной, как если бы он желал ее настолько сильно, что захотел принять в себя ее часть.
Ее дыхание вдруг стало прерывистым.
Что будет, если Саройя не проснется? Накроет ли вампир своей рукой ноющую грудь Элли? В тот момент она поняла, что остановить его не смогла бы, находясь в эмоциональном ступоре от его рта.
Проложит ли он дорожку из поцелуев еще ниже… и ниже? Она представила, как эти твердые губы смыкаются вокруг одного из ее сосков, светлые брови сходятся от удовольствия, пока его бледные руки мнут…
Нет! Да что с ней такое ? Она терпеть не могла вампира, одновременно о нем фантазируя? Уронив руки, она выключила воду. Прислонившись к стене, она пыталась поймать дыхание и взять свои желания под контроль.
В фильмах вампиры всегда показывались гипнотически привлекательными. Разумеется, он обладает своего рода необъяснимым влиянием на нее - какая-то его сверхспособность.
Хотя наиболее вероятным объяснением было то, что она просто-напросто изголодалась во время пребывания за решеткой.
Вытершись полотенцем, она прошла к гардеробу, в очередной раз поразившись богатству выбора. Можно было сидеть здесь часами, подбирая и смешивая комплекты. Она никогда не следила за модой в женских журналах, зная, что никогда не будет обладать достаточным гардеробом для создания "собственного стиля".
Вообще- то, ее возмущали женщины, имеющие возможность тратить на моду свои деньги и время.
Времени у нее все равно нет . Напомнив себе, что ей отведен максимум месяц, она быстро выбрала пару бежевых брюк и голубой свитер с воротником с отворотом. Без обуви образ выглядел глуповато, так что она натянула пару танкеток табачного цвета.
Вампир уже встал? Начнут ли они новый диалог - или новое противостояние? Она гадала, было ли это странное ощущение в животе голодом. Или нервами.
Быстро заплетя волосы на макушке, она оставила основную копну распущенной за плечами. Обдумав макияж, остановилась на легком блеске для губ…
Из его комнаты донесся громогласный рев. За ним последовал еще один, и еще… громче и громче…
Затем воцарилась тишина.
16 глава
Когда Лотэр проснулся, он понял, что лежит прямо в сугробе. И хоть в Нью-Йорке все еще был день, сверху на него лился желтый лунный свет.
Телепортация во сне. Опять. Где, черт возьми, я нахожусь? Это будет происходить всякий раз, когда он уснет?
Он осмотрелся, припоминая окружающую местность - это было имение, в котором он часто бывал и которое сейчас ему принадлежало.
Место, где умерла его мать.
Он ясно помнил смерть Иваны и следующие сутки. В такую же, как эта, безмолвную ночь он, наконец, смог встать из своего снежного кокона.
Солнце едва село, когда он начал откапываться из снега. Люди давно ушли, но Лотэр был вынужден в агонии ждать наступления сумерек.
Наконец, он разбил внешнюю корку снега и побежал на поиски матери… надеясь на чудо. Он нашел все, что осталось от гордой Иваны - черный пепел на ослепительно белом снегу.
Со сдавленным воплем он потянулся к ее останкам, но налетевший ветер развеял пепел по полю.