– Куда вы направляетесь, мистер Синклер?
– Для начала на Мьюриси.
– А потом?
– Коллаго, – сказал я, с интересом ожидая его реакции.
Никакой реакции не последовало.
– Мистер Синклер, – продолжил таможенник, – разрешите, пожалуйста, взглянуть на ваш билет.
Я извлек из внутреннего кармана всю пачку бумажек, выданных мне агентом судоходной компании, но он и смотреть на них не захотел.
– Не эти. Лотерейный билет.
– А-а, ну конечно, – сказал я, слегка смущенный, что неверно его понял, хотя ошибка моя была вполне естественна. Спрятав билеты в карман, я достал бумажник. – В общем-то, его номер напечатан прямо на визе.
– Я хочу взглянуть на сам билет.
Билет лежал в конверте, запрятанном в самое дальнее отделение бумажника, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы его извлечь. Я хранил это свидетельство своей удачливости просто как сувенир, отнюдь не думая, что кто-то вдруг захочет с ним ознакомиться.
Получив от меня билет, эмиграционные офицеры минуты две скрупулезно, цифра за цифрой, сравнивали его номер с тем, что был занесен в мой паспорт. После этой абсолютно излишней проверки они вернули билет мне, а я вернул его на прежнее место, в бумажник.
– А чем вы намерены заняться, покинув Коллаго?
– Не знаю. Насколько мне известно, выздоровление будет довольно долгим. Вот тогда-то я и буду строить планы на будущее.
– Вы думаете вернуться в Джетру?
– Не знаю, как получится.
– Не знаете так не знаете. – Таможенник оттиснул под визой штамп с датой, закрыл паспорт и подтолкнул его ко мне. – Вам очень повезло.
– Я знаю, – сказал я привычно бодрым голосом, хотя это везение уже начинало казаться мне несколько сомнительным.
К столу подошла стоявшая за мной женщина, а я направился в бар, удобно расположенный на той же самой палубе. Чуть ли не все пассажиры, стоявшие впереди меня в очереди, были уже там. Я купил себе большой виски, отошел от стойки и вскоре уже перебрасывался вежливостями с пожилыми супругами, решившими провести остаток своей жизни на Мьюриси. Их звали Торрин и Деллида Сайнхем. Прежде они жили на севере Файандленда, в университетском городе по имени Олд-Хайдл. Они купили квартиру люкс с видом на море, в деревушке, от которой пять минут пешком до Мьюриси-Тауна, и непременно в следующий раз захватят в каюте снимки этой деревушки, чтобы я взглянул, какая это прелесть.
Приятные и бесхитростные, они старательно мне объясняли, что квартира люкс на Архипелаге стоит ничуть не больше, чем маленький домик в их родных местах.
Разговор постепенно увядал за отсутствием новых тем, и тут в бар вошла та самая женщина из очереди на паспортный контроль. Она мельком взглянула в мою сторону, а затем купила себе коктейль и встала со стаканом в руке шагах в двух от меня; когда же Сайнхемы откланялись и ушли в свою каюту, женщина повернулась и взглянула на меня.
– Простите, ради бога, – сказала она, – но я невольно подслушала ваш разговор с таможенниками. Вы действительно выиграли в Лотерею?
– Да, – кивнул я, чувствуя себя несколько не в своей тарелке.
– Я никогда еще не видела никого, кто бы в нее выиграл.
– Я тоже.
– Мне начинало казаться, что все это сплошное жульничество. Я покупаю билеты и покупаю, год за годом, и каждый раз выигрывают какие-то другие номера.
– А я купил билет впервые, один-единственный, и сразу же выиграл. Я глазам своим не поверил.
– А вы разрешите мне взглянуть на этот билет?
За недели, прошедшие после того, как я узнал про свой выигрыш, все, с кем бы я ни общался, просили показать им этот билет, словно надеясь заразиться от него моей удачливостью.
– Пожалуйста, – сказал я, беспрекословно вынимая из бумажника потертый и даже чуть засаленный билет.
– И вы купили его самым обычным образом?
– В самом обычном киоске, в парке.
Ранняя осень, на редкость погожий день. Я договорился с одним из друзей о встрече в Сеньорити-парке и пришел немного раньше назначенного времени; неспешно прогуливаясь по дорожке, я вижу киоск Лотереи Коллаго. Эти маленькие фанерные будки стали обычнейшим зрелищем и в Джетре, и в прочих больших городах Файандленда, и, надо думать, по всему миру. Как правило, лицензии предоставлялись инвалидам или изувеченным на войне солдатам. Странное дело, хотя билеты продавались сотнями тысяч, увидеть, как кто-нибудь подходит за билетом к киоску, можно было крайне редко. Покупка лотерейных билетов никогда не обсуждалась прилюдно, хотя практически каждый мой знакомый время от времени их покупал, а в те дни, когда объявляли списки выигравших, на улицах можно было видеть множество людей, сверявших свои номера с напечатанной в газетах таблицей.