– Ты наверно подумал, зачем мы тут собрались. Мы-то расскажем, ну а ты?
– У меня туго с памятью, только и всего, в остальном я как будто здоров, – придя в себя, ответил Рэндел.
– В остальном? Из нас троих выходит, и одного нормального психа не сложишь. А ну-ка Барт расскажи нам свою историю, – Монти обратился к художнику и видимо он запоминал имена лучше.
– Я рисую карандашом, сейчас немного уже вспоминаю, как это делается. – Барт перевел дыхание, и ему явно было тяжело говорить уже в самом начале своей истории, – я всегда хорошо рисовал, пусть и не учился этому ни единой минуты. У меня получается и все. Это было всего лишь хобби, но однажды меня попросили нарисовать кое-что на заказ. Да, я тогда подумал, почему бы и нет, а когда нарисовал, заказчик не ответил ни да, ни нет, а только прислал мне одну штуковину. С помощью нее можно оживить рисунок. Я начал менять людям лица и они с ними ходили, не знаю, может это только я их видел такими… – Барт говорил будто сам с собой не глядя ни на одного из слушающих, а только уткнувшись в рисунок, – за очень короткий срок я изменил все что было вокруг по своему желанию. Что странно у заказчика не было предпочтений, как и что мне нужно изменить, он просто сказал мне, делай что хочешь. Я сделал. Затем этот мир исчез, все, что я создал, сумел нарисовать, все куда-то пропало. Я снова оказался среди тех же, кто был в начале, но теперь они стали не реальными. Я не смог никого узнать из родных и друзей, забыл все имена и названия мест. Я оставил в своей голове местечко для этой истории, остальное в ней занимает тот мир. Я помню его, – Барт заканчивал со слезами, но Монти уже знал, что так бывает всякий раз.
– Если уйти и вернуться через пять минут можно заставить его рассказать снова, и он подумает, что открылся только нам, вот сейчас, в единственный раз, – Монти сказал это шепотом, хотя и довольно громким, на ухо Рэнделу, – уверен, если ему представится шанс, он восстановит все до детали.
– А у тебя есть история? – спросил тихонько и Рэндел.
– У меня их тысячи. Но ни одна не является правдой. Даже та, которая расскажет о нашей беседе в психушке. Вот эта самая история, она не будет правдой, пока ее не подтвердят другие. Верно … как тебя…? – Монти несколько неожиданно для Рэндела, забыл его имя.
–Считаешь это обязательным? – скрыл замешательство Рэндел.
– Помнить твое имя? Нет, нет, конечно… думаю ни к чему.
– Я о том, что история действительна, если ее знают хотя бы двое.
– Абсолютно! Только так, иначе это твой пьяный бред и только. Не обязательно пьяный, но бред, – ответил наконец Монти.
– Откуда же ты взял тысячи историй?
– Это хороший вопрос. Я их срежиссировал.
– Но раз так их должны были увидеть люди.
–Конечно.
–Так и… – Рэндел почувствовал, что придется не просто.
– Кто-то наверняка увидел, но я почти уверен, что они не расскажут. Они сохранят эти истории и не захотят ими делиться. – сакрально прищурился Монти.
– Вы интересные ребята, но вряд ли поможете мне отсюда выйти, – Рэндел уже было пошел поискать кого-то более адекватного и на пол дороги, все же обернулся и встал. На него смотрели улыбающимися ртами Монти и Барт, сидели в обнимку и провожали взглядом. Они оба встали.
– Это он нас сюда запихнул! – прокричал неожиданно Барт. Монти взял его под руки, и стал уводить, все с той же улыбкой глядя назад.
Рэндел бросился назад, ему показалось, что Барт действительно сказал нечто важное.
– Кто запихнул? Эй, – Рэндел кричал вслед, но Монти уже успел увести Барта и они зашли в помещение.
Вскоре Рэндел удалился из сада, как только понял, что остальные психи ему уже не интересны. Он так целый день и прокручивал в голове слова своих собеседников. Увы, вычленить из всего сумасброда некую суть, Рэнделу так и не удалось. Еще утром его посещала мысль о побеге, но теперь он разрывался между двумя решениями – остаться и снова увидеть тех двоих, либо сбежать. В конечном итоге сон сам сделал за него выбор.
Это мой сон, который я вижу снова и снова. Вот этот мальчик, но теперь я решил не следовать за ним. Он все равно ушел и появился мужчина, до боли знакомый, он появляется не каждый раз, но я его помню. Я хочу расспросить его о том, чего не знаю сам. Про этот сон. Что-то останавливает, будто петля, надетая на руку, держит меня поодаль, и я не могу подойти. Мужчина подходит сам и мне кажется именно поэтому мне нельзя спросить самому, и он делает это за меня. Я знаю, что он всегда здесь до одного момента, он стоит в парке все это время, но уже не со мной и из сна все равно, что исчезает. Теперь я остался, а вместе с ним и он в моем сне. Может быть, это я уже в его, но не важно. Он задает вопрос, а я не могу ответить, мне как будто бы стыдно, а ведь я даже не знаю от чего. «И много там их?». Такой вот вопрос. Я прекрасно знаю, о чем он и не говорю ему. Я срываюсь и бегу за мальчишкой.