Что мечутся меж силами большими
И так способны мы склонить их чашу
Прибавить земли, а затем другие
В этом есть мой верный план
Квиринал:
Надеюсь все, и даже Капитолий
Верно знают эти земли
Глуп тот, кто посчитал иначе
Палантин:
А я считаю глупостью и даже хуже
Предательство того пред кем в ответе
Авентин:
Он знак уже подал избрать другого
Я предан лишь ему
Целий:
Все кроме Авентина
Да и пожалуй Виминал
Уж уяснили Палантина речь
И верно император видит
Нас всех не хуже чем под снятой крышей
Голосование начинается снова
Палантин:
Двое против двух и еще двое
Пускайте черный дым
Остались в стороне избравшие себя
Эсквилин и Капитолий
Виминал:
Решайтесь же
Коль сами вы пошли наперевес
Воздастся всем, когда укажут Кашлевана
И императору он долг воздаст
Палантин:
Ох, если б мог я сам голосовать
А только это что о стену биться
Вы вольны все переломать
И вам не важны мраморные лица
Авентин:
Нам важно посмотреть за крышу
Наверх, сквозь мрамор и гранит
Мы можем увидать ту нишу
Где совесть каждого не спит
Здесь всякий служит за себя
Хотя и должен, только Богу
Но сердце все-таки скрепя
Уводит каждого к порогу
За этот бренный льстивый мир
К основам верным в послушании
На Валтасара страшный пир
Или в божественном страдании
Пусть отливают золотом других
И мрамор украшает стены
Молиться нужно за живых
Тела же тленны, как и вены
Уйдем мы все, придут лета
Покроют саваном нам уши
И нам откроются врата
Куда пускают только души
Эсквилин:
Уж верно я был глуп и сам
Раз вас всегда считал глупцом
Сейчас мне ясно все как день
И одному ему я верю
Капитолий:
Немыслимо ведь это
Чтобы мирянин стал в главе
Святейших кардиналов и отцов
Авентин:
Я соглашусь, едва найдете вы святого
Среди комнаты шести людей
Виминал:
Он прав ведь Капитолий
Нам не сыскать достойней лиц
Мы возведем его хоть в кардиналы
Еще и прежде чем ему взойти на трон
Палантин:
Вы всех мудрее Капитолий
Вершите истину благоразумно
Один из них проголосует верно
Таков был с ним мой уговор
Капитолий:
Пусть белый дым откроет правду
Я голосую тайно, как и все
Действие шестое
Вручение перста и жезла
Кардиналы обступили нового папу
Палантин:
Уж лучше будь он мертвый сразу
И что за имя Кашлеван?
Виминал:
Ах, да ответьте же
Какое имя вы избрали?
Кашлеван:
Вы ждете от меня и тот другой ответ
И он вам будет здесь преподнесен
О родине моей ее судьбе, судьбе своей
Отвечу скоро, чуть терпенья
Целий:
Ответ на что вы ждете
Не уж то вы доверились на слово?
Виминал:
Таков был уговор
И все ж я жду ответа
Кашлеван:
Я вам отвечу как пойду к народу
И в имени своем причастну к роду
Тому, что будет выбранное выше
Творцом, дарующим нам крыши
На балкон выходит новый папа, о его новом имени объявляет кардинал-декан
Палантин вчитываясь и изумляясь:
Совет конклава избрал папу
Его новое имя… Кашлеван
Палантин оборачиваясь к кардиналам:
Может хотя бы Кашлеван первый?
Да бог уж с ним
Покуда новый папа идет к толпе, на балкон вбегает кардинал Капитолий
Капитолий:
Я слышал страшное известие
Наш августейший император
Изволили скончаться
Немая цена
Публика замерла, в зале повисла тишина почти гробовая. Чем она вызвана? Они ожидали всего на свете и даже оказались готовы к финалу, в котором крылась интрига, кто-то даже угадал финал и можно сказать знал конец еще в начале. А случилось совсем другое, случилась эмоция один только шажок в сторону, и грандиозное представление закончилось нелепо и даже не ясно смешно ли. Так прошла наверно минута, представьте только в полнейшей тишине среди сотен людей зала и тут вдруг с галерки послышался девичий смех. Хотя девичий к нему подходит мало и даже не смех это был, а скорее истерика переходящая в звуки моржа, когда воздуха у той девушки уже не осталось. Кругом все тоже начали смеяться, хотя быть может и не хотели, но кто-то подхватил, а остальным стало неловко быть в дураках. Не подхвати этот смех хоть один человек, сумасшедшей приняли бы только смеющуюся девушку. В этот момент Монти поднялся со своего кресла и обернулся, улыбаясь и хлопая в ладоши. Остальные подхватили в раз, и только тогда режиссер по свету вспомнил, что по окончании спектакля должен был включить свет. Аплодисменты раздавались еще долго, и в этот момент Монти успел наклониться к Пэту и перекинуться парой фраз.