– Бежим, – крикнула Акра. Слезы уже не слушались ее и катились по щекам, она едва не тащила следом оглядывающегося Тури.
Едва была закончена одна погоня, как началась вторая. Чем грозила опасность было не ясно даже Акре, не говоря о Тури, который не понимая что происходит просто повиновался. Тури было жаль Акру, он не успел узнать мальчика, а потому и горевать о нем он не мог. Они успели убежать далеко, и казалось, что Джордж махнул на них рукой, но едва они скрылись, он поспешил следом.
– Это был разработчик? Это он строит таких как ты? – на лице Акры по прежнему были слезы, но она твердо спросила то, что, по правде сказать, и не знала как можно спросить.
– Да он, но поверь, я не знал, что мальчик не был живой, – останавливаясь проговорил Тури.
– Идем скорее, – собравшись уж вовсе, сказала Акра.
Больница и парк, что был при ней, были далеко на окраине и потому чтобы добраться в город бежавшие решили нырнуть в тоннель метро. Как ни страшна была погоня, еще страшнее было то, что поезд может не прийти сразу и уж если Джордж догадается, куда они пошли, то непременно сумеет застать их. Акра знала это прекрасно, но этот шанс был единственный, чтобы уж наверняка уйти от погони, прятаться было негде, за парком был пустырь, чистое поле. Когда-то и оно там было, теперь поля там нет, да и парк уже давно стал не нужен, психам ведь нельзя там гулять.
– Идет, – улыбаясь возвестила Акра. Это была ее первая улыбка с момента как они разошлись с Тури. Свет фар бил далеко, и поезд заранее возвещал о своем приходе.
В этот самый миг по ступеням уже шел Джордж, его шаги глушил шум подходящего поезда, а потому лишь за миг Акра увидела его фигуру, крадущуюся за спиной. До края платформы Джорджу оставалось дойти не более ста шагов, когда поезд поравнялся с беглецами. Акра обернулась и едва открылись двери вагона, вошла внутрь, за ней Тури. Тури зашел следом, а увидев человека, повернулся к нему и сказал:
– Я видел его, – наивная улыбка едва успела появиться на лице парня некогда созерцавшего тысячи лиц, но запомнившего лишь единицы. Да он вспомнил его, но в ту же минуту, будто в ответ прогремел выстрел.
Двери закрылись, и не успел тронуться поезд, как Тури упал. На его глубокую рану легла рука – это была рука Акры. Поезд тронулся и сквозь пальцы побежала кровь, на лице Тури все еще была улыбка, нелепая, грустная, но самая что ни на есть искренняя и потому уместная.
– Я люблю тебя, – прошептала Акра.
– Так ты прощаешь меня, веришь мне? – Тури все сильнее тянул улыбку, моргая, как можно чаще.
– Ты настоящий, живой, – последнее слово Акра выдавила из себя насильно и слезы ее полились вновь.
– А ведь жаль, что я настоящий, – Тури откинул голову на пол и уж не в силах был держать улыбку.
Глаза же его смотрели и видели они не лампу под крышей поезда, а облака, что проплывали по небу.
Последний этаж.
Вот уже полчаса облака кружат над головой человека, который попал, как ему кажется, не туда. Отсюда сложно рассмотреть даже небо, хоть ты и находишься в нем. Да не все ли мы небесные жители? Что есть небо? Если посмотреть на линию проводимая между землей, и той прозрачно голубой субстанцией это и есть горизонт, а раз есть он, значит и небо есть. Одно ли то, что мы не парим на пару сантиметров выше, не делает нас богами? Мы ходим по земле, но если подумать без горизонтов, а просто так, то тело человека находится над землей, а значит в небе. Так делают ли разницу эти сантиметры под подошвой? Нет, конечно, не становимся. У богов свое небо, у каждого свое, если их несколько. Исходя из того и земля у каждого своя, свои же и люди и не будь так, то и творение их невозможно. Мир создает Бог, а не наоборот, и если в его создание вмешается другой Бог, то нельзя будет сказать, что есть верховный, а есть другие, что помогают, помогать может и человек, но ему далеко до небес Бога. Бог, он потому и бог что ему одному ведомо то, что он сотворил, а если с ним творят другие, то это творение уж не совсем и его, и природу оно имеет другую, не божественную. За всеми слоями атмосферы, тропосферы, мезосферы и так далее, следует то, что наука уже называет прямым доказательством отсутствия Бога. При этом идя в обратном направлении и изучая протоны, нейтроны, кварки, фотоны ничего отрицающего Божественное начало, кажется, и нет. Не потому ли что мы боимся упереться в эти самые кварки, не сумев пойти дальше? Космос дает ширину изучения, где всякий может выдвинуть теорию и она не будет отвергнута, покуда не исследуют его весь. В микромире же сложно дерзать таким образом потому, что круг стремится замкнуться. Ведь невозможно бесконечно уменьшать объект? Кажется так, но едва ли так на самом деле, а теории ни что иное, как мечты, мечты – есть вера, а веру рождает Бог. Слабое может быть доказательство, но завершите свой путь хотя бы в одну сторону, чтобы утверждать обратное. Пока же есть теории и космос, есть и право верить в того кто его создал. Уж поверьте, тот должен знать пути в обе стороны, может он вам даже расскажет, но вы все равно не поймете. Однажды греки назвали некую часть неделимой и ведь, несмотря на это, несмотря на кажущееся превосходство, раз уж они догадались, они продолжали верить. Прошли столетия и разделили неделимую часть и снова уперлись, причем уперлись не столь основательно, а наоборот, чувствовали, что поддается та новая единица. Поддастся и следующая, а за ней неизвестность, именно неизвестность и делает возможным все, так почему же она должна исключать Бога. Может дело не в атомах и не в греках, не в кварках и не единицах, а только в людях, которые не хотят жить тем, что уже было.