Расплатившись, Создатель бомбы спросил как бы между делом об Алексе.
— Переводчик? — переспросил Марат. — Да, раньше часто заходил. Живет, кстати, недалеко. Родители в Россию укатили, а он здесь сидит, непонятно зачем. Ладно, вот эти бабульки забытые, еще понятно... Но вот на него смотрю или, извините, на вас и думаю: ёксель-моксель, что вы тут сидите?
— Но вы же тоже тут сидите.
— Да. И я тут сижу...
Письмо № 441
В ООН, Правительство и Международную Справедливость.
Я простой гражданин, рабочий, данное время водитель, переписываюсь с Правительством (уже) с 1991 г. по сей день. Были всякие письма в его и его окружающим помощникам, они у меня все с ответами сохранены, и, как вы видите, я сел и невредим и продолжаю работать.
Я, как простой гражданин Узбекистана, чувствую себя нормально. Я, считая себя независимым, говорю и пишу не по подсказкам, а по зову. Во вчерашнем интервью наше Правительство и вам дало такую возможность, если вы будете говорить правду и брать такие интервью, что после ваших действий будет всем хорошо, то все вас будут уважать.
И в данное время я по командировке в Ташкенте, также я ни с кем не советовался и меня никто не просил, я по зову сердца могу представить мною сделанную работу с 1991 г., как независимого и желающего мира аккредитованным дипломатам ООН и др. Пожалуйста, ознакомьтесь и сделайте себе выводы, мне есть о чем хвалиться.
Приезжайте в наш город, у нас работают очень много спортивных секций — по плаванию, боксы, теннис. Есть чем заниматься нашим детям и взрослым, у нас есть стадион “Металлург” вдоль канала. Еду каждое утро на работу мимо стадиона — с 5.00 утра столько много народу всех возрастов, занимаются.
В том числе и мои дети занимаются каждый по-своему.
У нас очень совершенный теннисный корт, тут же часто выступают заслуженные артисты Республики.
Обновляют колледжи, отремонтировали многие школы, как говорил наш ген. Директор, будем поэтапно продолжать, что и делают.
В основном эти новые парты, школьные принадлежности привозит наш водитель Николай на своем супер МАЗе-длинномере, он говорит, уже устал их возить, когда это все кончится, но одновременно и радуется и, говорит, мне приятно, что я принимаю участие в этих добрых делах.
Но вы, дипломаты, аккредитованные в штаб-квартирах ООН, считаете, что все довольны этим?
Нет, не все. Есть недовольные. Но это не от бедности и Правительства, а виновны они сами.
Я приведу такой пример, и он был совершен в нашем городе, но я не интересовался глубоко. Мне достаточно было послушать от людей, и я был потрясен.
Человек приходит к остановке, где стоят частные такси, и просит водителя отвезти по назначению. Проехав километр, внезапно отбирает машину, высаживает водителя и уезжает к своим друзьям. Хи-хи-ха-ха, они садятся и едут кататься, они не знают, что она — чужая машина.
И вдруг на них нападают 6—7 ребят, друзья хозяина машины, вытаскивают по одному из машины и что там происходит? Вы уже догадались — госпитализация и вмешательство органов.
До этого события эти семьи жили, я бы сказал, нормально.
Но из-за необдуманного поступка этих молодых ребят, я бы сказал, победнели 10 и более семей. И мы в большинстве случаев скрываем правду, вводим себя и других в заблуждение и т.д.
А вы, уважаемые журналисты из США, из европейских стран, из России, можете сделать поспешные выводы, подтвердив свою интервью из многих пострадавших, а их много, там нет победителя, каждый, наделав делов, будет защищать самого себя, забыв о своих друзей.
А вы поспешными фактами, сообщениями можете разозлить политиков своих стран против политиков тех стран, где вы аккредитованы.
Я не хочу сказать, что наше Правительство не ошибается, но эти ошибки можно решать мирным путем.
Например, я на днях хочу встретиться с ген. Директором нашего комбината, на мой взгляд, он подписал очень суровый приказ по комбинату. Если работник потерял пропуск, он должен заплатить 78 000 сум.
Я получаю в месяц 100 000 сум, если потерял пропуск, значит, я лишаюсь месячной зарплаты, это не реально и очень сурово!
Встреча
Ныло сердце...
Создатель бомбы доехал на троллейбусе до Дархана. Вышел.
Троллейбус плюнул кусочком молнии, и уехал.
Владимир Юльевич подходил к розовому особняку; покачивалось во внутренностях портфеля письмо на бланке.
Перед особняком темнела очередь.
Две женщины в одинаковых плащах, но с разными лицами.
Какой-то парень с коляской, в которой желтели пирожки.
Горбатый старик в изумрудном чапане и с сутулым внуком.
Беременная женщина, о которой вообще ничего нельзя было сказать, кроме того, что она беременна. Еще два-три сумрачных лица.
Владимиру Юльевичу очередь не обрадовалась.
— Вы за кем записывались? — спросила его одна из женщин в плаще.
— Я с письмом... — начал Создатель бомбы.
— Мы здесь все с письмом. Вон старый человек стоит, он тоже с письмом и не лезет, хотя, может, на войне воевал.
Старик в изумрудном чапане вытащил смятый конверт и вручил его Создателю бомбы. Создатель повертел конверт в руках. Старик улыбался прозрачной беззубой улыбкой.
— Да вы не бойтесь, возьмите письмо, у него их много, — сказала другая женщина в плаще. — Он вас за министра принял. Он думает, в Ташкенте все мужчины при галстуке — министры. Сына у него посадили, наркотики подбросили, говорит... А вы в очередь все-таки запишитесь.
Парень принялся качать коляску с пирожками:
— А пирожки! Кому пирожки? Пирожки есть!
— Понимаете, — сказал Создатель бомбы, — я от организации.
— А вы думаете, я от имени частной лавочки стою? — поинтересовалась одна из плащевых женщин. — Я тоже от организации. Два месяца зарплату не платят, вот сейчас бы пирожок съела, а не на что.
— Сестра, пирожки в кредит даю, — подрулил к ней коляску парень.
— Отойдите вы с пирожками, у меня токсикоз, — подала голос беременная женщина.
— Вы не понимаете, — говорил Создатель бомбы. — Я пришел с официальным письмом.
— А меня через розетку облучают, — сказал еще чей-то голос. — Соседи.
— Я пришел не с жалобой, — объяснял Создатель бомбы.
Вокруг него крутилась коляска с пирожками. Болело сердце.
— Я вообще-то раньше работала киллером, — говорила беременная женщина. — По амнистии получила условно, а теперь мне угрожают. Скажите, вы ваши пирожки из кого делаете?
— Барана туда кладу, — отвечал парень с коляской.
Дверь офиса открылась, появился квадратный охранник, почесал шею. Очередь стихла.
— Послушайте, — сказал охранник. — Послушайте, вам было сказано: письма присылайте по почте. Почта хорошо работает, все письма доходят. Зачем вы здесь время свое тратите и нам мешаете?
— А у меня письмо с вещественными доказательствами, на почте не берут, вытащите, говорят, это дерьмо из конверта, — сказала одна из плащевых женщин. — И вообще, желательно на прием попасть.
Охранник покачал головой:
— Послушайте, у нас просто принимают письма, мы никого не принимаем. Если хотите, давайте ваши письма и уходите.
— Никуда мы не уйдем, — сказали женщины. — Вон какое большое здание себе оторвали, неужели один кабинетик для приема нельзя выделить?
Создатель бомбы протиснулся к охраннику, показал служебное удостоверение и объяснил насчет письма.
— Заходите, он по коридору слева сидит, — сказал охранник.
— Мужчина, вы им скажите, что здесь беременные женщины имеются, — кричала вслед очередь. — И один ветеран войны... Пирожки, пирожки есть... И человека облучают, я уже устала розетки пластырем заклеивать, устала я...
Дверь закрылась.
— И так каждый день, — говорил охранник, причесываясь. — А надбавку мне за это никакую не платят.
Создатель бомбы пошел искать Алекса. Под ногами упруго дышал ковролан.
Сердце ныло все сильней — наверное, погода. Тук-тук... Погода...