Веру замутило.
...Потом она лежала в соседней комнате на коврике, знакомилась с другими больными, беседовавшими на разные политические темы.
— А у одного мужчины Бибихон изо рта котенка вытащила, — говорил кто-то в желтых вязаных носках.
Снежная тьма
Как обычно, в середине цветения урюка пошел снег.
Создатель бомбы открыл глаза и увидел белое дерево. Вместо вчерашних пчел над ним летали снежинки. Покачивалась присыпанная снегом футболка Алекса.
Алекс уже ушел к своим письмам. Ученый увидел его скомканные домашние джинсы и улыбнулся. Теплый призрак семейной жизни. Запретной для него жизни. Как это нереальное дерево, цветущее снегом.
— Кислое, пресное молоко-о-о! — хрипло пели снизу молочницы. Своими коровьими глазами они смотрели на снег. Из теплых квартир вытекали люди с бидонами и стеклянными банками.
Владимир Юльевич зажег спичку и смотрел, как она горит. Когда спичка уже собиралась догореть — быстро зажег газ, задул. Поставил чайник.
Шумные военные стрекозы летели над теплыми лужами городов. Самолеты несли живоносный груз. Приступить к бомбометанию! Большие, пахнущие Родиной летчики смотрят на шкалу приборов. Видят: светлое облако, новое небо, и льются бомбы любви на новую землю. Легкие металлические оболочки, как скорлупки елочных орехов. Они раскрываются, вспыхивают голубым салютом над городом. Ветер, зараженный любовью, дует в счастливые лица людей.
К вечеру снег сложился в четыре фигуры.
Они зашли в букинистический и посмотрели на Марата.
Один из них был Славяноведом.
Поздоровались, сказали, что надо поговорить.
Поговорили.
— Да вы что! — задыхался Марат. — Я и здесь ничего продать не могу, а вы мне взамен такую запердяевку предлагаете!
Ему дали десять дней на обдумывание.
— Ну и что на этом месте будет? — спрашивал Марат. — Кабак? Не кабак? Аптека, да? Аптека!
“Филиал одной Лотереи”, — сказали ему и попрощались.
Последним выходил Славяновед. Извиняющимся голосом сказал:
— Умножися в нашей русской земли иконнаго письма неподобнаго изуграфы.
Он снова был пьян.
Письмо № 395
Уважаемый господин Сатурн!
Я уже писал жалобу Прокурору города и ставил в известность, что народ приходит ко мне на квартиру со мной заниматься мужеловством через соседку из квартиры 24, Варабову Л.И., 1944 или 1954 года рождения, и она со мной тоже занимается мужеловством, и сосед из квартиры 22 с женой тоже со мной занимаются, а фамилию скрывают. И участковый Адилов Т. занимался, кто-нибудь будет разбирать мою жалобу, что делают люди со мной? Я не выставляю соседей как свидетелей, кто-нибудь их хорошо допросит, все ясно станет.
Но что может сделать простой смертник, если руководители отдали меня в аренду марфии, чтобы они со мной занимались мужеловством? Эти люди со мной делают, что хотят, они мне сами говорили: мы будем с тобой заниматься “уринотерапия”, за это будем хорошо платить. Эти люди живут в моей квартире, я куплю мясное, они его сразу в рот. Купил сахар, чтобы чай попить, а пил кипяток. За квартиру не платят! У меня забирают все, что им надо: ложки, вилки, полотенца, две магнитолы и дали взамен две свои раздолбанные.
Эта марфия совместно с руководителями сберкассы райсобеса у меня забирали деньги, не считая разные мелочи. Я делаю ремонт обуви, а этим людям все мало, я хотел уехать, ходил голодный, собирал деньги на билет. А они хотели забрать, подсылали ко мне с обувью и таким Макаром хотели попасть в квартиру. Они уже неоднократно забирали по 15 000 сум, по 10 000 сум, по 5 000 сум, это не считая мелочи. Они у меня забирали Книгу Жизни Рождения Исуса Христа. Эта марфия силой иллюзии мне внушала шашлык, а я ел кусочек хлеба. Я прошу господина Сатурна, чтобы они все вернули, дали настоящий шашлык и платили всегда за квартиру.
Я в этой жалобе еще не все написал, что со мной сделали эти люди, благодаря мужеловству и иллюзии: они мне сделали болезнь “грыжа”, болезнь геморрой, они мне мажут ноги, чтобы болели грибком. Они мне внушили, что я получал пенсию, а это начальник почты завладел моей пенсией. Они меня успокоили, а я сидел как теленок, пока они шли на поводу у марфии, порвали сирокопию, но я им денег не дал, жирно будет. Я прошу господина Сатурна дать на все вопросы свое решение, проявить гуманность человеколюбия, я ведь живой человек.
Снова письма
— Соат!
— Да.
— Ты сейчас свободна?
— Говори, Алекс.
Во дворе капало с крыши.
— Я хотел сказать, что больше тебя не люблю. Что теперь я в полном порядке.
Соат посмотрела на него и снова ушла глазами в монитор.
Алекс вздохнул, придвинул письма.
Он оценивал их.
Справа лежал листок с “Критериями”. Алекс разрисовал его чертиками. Чертики вышли такими чудесными, что даже Соат улыбнулась.
“Критерии” были самой загадочной, самой паскудной частью его работы.
Например, требовалось подсчитать количество восклицательных знаков в письмах. Или разделить письма на три группы: письма от мусульман, от христиан и от буддистов (в МОЧИ почему-то считали Узбекистан немного буддийским), а потом помножить на коэффициент 9,8. После чего поделить мусульман на “террористов”, “суфиев” и “искренних сторонников демократии”. Алекс валился со стула. Соат смотрела на него и неодобрительно качала головой.
Были и другие ячейки в базе данных, которые нужно было заполнить. Например, спрашивалось: “подвергался ли он/она насилию со стороны родителей в детстве, в том числе сексуальному, в том числе по собственной воле, включая любопытство, с последующим обращением к семейному адвокату, сопровождавшемуся домогательствами со стороны последнего”.
Алекс скрипел зубами и вбивал, что он/она не подвергался насилию со стороны родителей в детстве, в том числе сексуальному, в том числе по собственной воле, включая любопытство, с последующим обращением к семейному адвокату, сопровождавшемуся домогательствами со стороны последнего.
После чего на экране появлялась табличка: “Вы уверены в этом? Да. Нет”.
Когда Алекс нажимал на “Да”, выскакивала следующая табличка “Почему Вы так уверены в этом?”.
Со временем Алекс разобрался, чего от него хотят...
Работа пошла быстрее.
Вам нужны буддисты? Пожалуйста. Вот Саломатхон Расулова из г. Учкудука жалуется на своих соседей. Извините, уважаемая Саломатхон, хотя бы одного человека в день Алекс должен зарегистрировать как “буддиста”. Иначе начнется нудный диалог с базой данных, с цитатами из Хантингтона и прочей тратой времени. В конце концов, в каждом есть частица милосердного Будды...
Едем дальше. Электросварщик М.Х.Турдыев, 1964 г. рождения.
Суфий он или не суфий, соображает Алекс...
— Соат!
— Ну что?
— Электросварщики суфиями бывают?
— Бывают, — отвечает Соат, как всегда, не слыша его вопроса.
“Что-то тут не то... неубедительно как-то”, — морщится Алекс.
И Турдыев М.Х., 1964 г. рождения, становится “искренним сторонником демократии”. Главное, чтобы число “искренних сторонников” в день не превышало десяти. Потому что на десятом демократе снова начинали выскакивать вопросы, за что пострадало столько прогрессивных людей и не пришла ли в стране к власти военная хунта.
Труднее было удовлетворить любопытство базы данных насчет сексуальных домогательств. Здесь нужно было гнуть принципиальную линию: насилие было, и точка. Со стороны отца, матери, сестры, брата? — облизывалась программа. Со стороны всех. Любовь всех против всех! И семейный адвокат в этой куче мале кувыркается. Программа потрясенно затихала. Можно было заполнять дальше.
Наконец, он доходил до гвоздя программы: “Архетипы и типажи”.
Это был длинный список этих самых “архетипов” от царя Эдипа и Красной Шапочки до каких-то американских киногероев, относительно которых даже Билл пожимал плечами.
— Литературоведы! — ругался Алекс.