- Сохранения энергии или материи? Гравитации?
- Нет.
- Закон... Бога?
- Нет.
- Жизни?
- Нет. Жизнь не имеет значения.
- Тогда чего? Мне больше ничто не приходит на ум.
- Может, случая? - задумчиво сказал Хэм. - Для этого нет нужного слова.
- Да, - заклекотал Оскар. - Это закон случая. Все остальные слова - другие аспекты закона случая.
- О, небо! - прошептала Пат. - Оскар, ты знаешь, что такое звезды, солнца, созвездия, планеты, туманности, атомы, протоны и электроны?
- Да.
- Но... откуда? Ты когда-нибудь видел звезды, находящиеся за этим вечным слоем облаков? Или Солнце за барьером?
- Нет. Достаточно разума, поскольку есть лишь один способ существования Вселенной. Только то, что возможно, - реально; то что нереально, - одновременно невозможно.
- Это... кажется, это что-то значит, - прошептала Пат. Но я плохо понимаю, что. Оскар, почему... почему вы не используете свои знания, чтобы защититься от врагов?
- Нет необходимости. Нет необходимости делать что-либо. Через сто лет мы будем... - Тишина.
- В безопасности?
- Да-нет.
- Что? - Ее вдруг пронзила страшная догадка. - Ты хочешь сказать - вымрете?
- Да.
- Но... о, Оскар! Разве вы не хотите жить? Разве ваш народ не хочет уцелеть?
- Хочет, - проскрипел Оскар. - Хочет-хочет-хочет. Это слово ничего не значит.
- Оно значит... желает, жаждет.
- Жаждет ничего не значит. Желает-желает. Нет, мой народ не желает уцелеть.
- О! - слабо вздохнула Пат. - Тогда зачем вы размножаетесь?
Словно в ответ лопнувший стручок осыпал их удушливой пылью.
- Потому что должны, - заклекотал Оскар. - Когда на нас садятся споры - мы должны.
- Понимаю, - медленно сказала Пат. - Хэм, кажется, я поняла. Вернемся на корабль.
Она неуверенно повернулась, а Хэм пошел за ней следом, глубоко задумавшись. Его охватила странная апатия.
Их ждала еще одна небольшая неприятность. Камень, брошенный каким-то трехглазым, прячущимся за льдом, разбил левую лампу на шлеме Пат. Казалось, это ее мало тронуло, девушка лишь мельком взглянула в ту сторону и шла дальше, но всю обратную дорогу их преследовали вой, писки и насмешливый хохот, несущийся с левой стороны, освещенной теперь только лампой Хэма.
В ракете Пат усталым жестом бросила на стол свою сумку для образцов и села, не снимая полярного костюма. Хэм тоже этого не сделал; несмотря на жару, он так же апатично опустился на койку.
- Я устала, - сказала девушка, - но не настолько, чтобы не понимать, что означает тайна снаружи корабля.
- Ну-ну, послушаем.
- Хэм, - сказала она, - в чем основная разница между растительной и животной жизнью?
- Ну, растения получают средства для жизни прямо из почвы и воздуха. Животным, чтобы есть, требуются растения или другие животные.
- Это еще не все, Хэм. Некоторые растения - паразиты и живут на других формах жизни. Вспомни Тропики или даже некоторые земные растения - грибы, росянку, которая ловит мух...
- Ну... тогда... животные двигаются, а растения нет.
- Это тоже неправда. Взгляни на бактерии: это растения и все-таки движутся в поисках пищи.
- Так какая же разница?
- Порой это трудно сказать, - буркнула она. - Однако я думаю, что поняла. Вот она: животными движет потребность, а растениями - необходимость. Понимаешь?
- Ничуть.
- Тогда слушай. Растение, даже двигающееся, делает что-то, потому что должно, потому что такова его природа, а животное действует так, потому что хочет.
- И где тут разница?
- Она есть. У животного есть собственная воля, у растения - нет. Понимаешь? У Оскара великолепный, божественный разум, но собственной воли меньше, чем у червяка. У него есть рефлексы, но нет желаний. Когда ветер теплый, он выходит и кормится, когда холодно - заползает обратно в пещеру, наполненную теплом его тела. Но это не воля, а лишь инстинкт. Оскар ничего не хочет!
Забыв об усталости, Хэм потрясение смотрел на нее.
- Черт меня побери, если это не так! - выкрикнул он. Вот почему он, а точнее они, не задают вопросов! Нужно хотеть или иметь собственную волю, чтобы о чем-то спрашивать! Потому у них и нет цивилизации, и никогда не будет.
- Это и еще кое-что, - сказала Пат. - Подумай вот о чем: Оскар существо бесполое, а несмотря на твою гордость янки, половое влечение всегда было важным фактором создания цивилизации. Это основа семьи, а народ Оскара не знает понятия родителей и детей. Оскар размножается делением, обе его половины взрослые особи и, вероятно, владеют всеми знаниями и памятью исходного существа. Нет необходимости в любви, собственно говоря, для нее и места нет, а отсюда нет мотива для борьбы за партнера и семью, а также нет причин делать жизнь легче, чем она есть, или пользоваться разумом для развития науки или искусства - да вообще чего угодно! - Она помолчала. - Ты слышал когда-нибудь о законе Мальтуса, Хэм?
- Сомневаюсь.
- Так вот, закон Мальтуса гласит, что численность населения зависит от предложения продуктов. Если увеличивается количество пищи, численность населения пропорционально растет. Человечество развивалось под воздействием этого закона; оно было приостановлено почти на сто лет, но наша раса обрела под его влиянием гуманность.
- Приостановлено! Это похоже на отмену закона тяготения или исправление теоремы Пифагора.
- Нет, нет, - сказала Пат. - Приостановление действия этого закона произошло в результате развития техники в девятнадцатом и двадцатом веках, что назвало такой рост производства продуктов, что натуральный прирост не успевал за ним. Но скоро он догонит его, и закон Мальтуса снова вступит в силу.
- А как это связано с Оскаром?
- А вот как: его раса развивалась не под действием этого закона. Иные факторы поддерживали ее численность ниже границы предложения пищи, то есть развился вид, свободный от борьбы за пропитание. Он идеально приспособлен к среде и не требует ничего больше. Цивилизация для него излишня!
- Но... как же трехглазые?
- Да, трехглазые. Видишь ли, Хэм, как я говорила несколько дней назад, трехглазые - пришельцы, явившиеся из сумеречного пояса. Когда эти дьяволы сюда прибыли, народ Оскара уже полностью развился и не мог измениться, чтобы противостоять новым условиям, иди же не мог измениться достаточно быстро. Поэтому они обречены на гибель. Как говорит Оскар, скоро они вымрут и... это их нисколько не беспокоит. - Она вздрогнула. - Единственное, что они делают, что могут делать, это сидеть перед пещерами и думать. Может, их мысли - это мысли богов, но собственной воли у них нет ни на грош. Именно в этом и состоит растительный разум!
- Я думаю... думаю, что ты права, - буркнул Хэм. - Но это довольно страшно, правда?
- Да. - Девушка дрожала, несмотря на теплую одежду. - Да, это страшно. Такие великолепные умы, и нет возможности для их работы. Это как мощный бензиновый двигатель с лопнувшим карданным валом: как бы он ни работал, колеса все равно не крутятся. Хэм, знаешь, как я их назову? Lotophag Veneris Лотофаги! Их вполне устраивает сидение на месте и размышление о мире, в то время' как меньшие разумы - наши и трехглазых - борются за их планету.
- Это хорошее название, Пат. - Когда девушка поднялась, Хэм удивленно спросил: