Выбрать главу

Я не собирался открывать коробку, пока Белла не уснет. Не думаю, что маленьким детям надо приукрашивать жизнь, но есть пределы бедам, какие с ними можно делить. Белла отошла от коробки, придвинула стул к плите. Она любит смотреть, как я или няня готовим еду. — Бифштексы с картофелем, — сказал я. — Мясо куплено на Эстермальмском рынке. Здорово, да?

Белла весело улыбнулась. Она давно усвоила, что пережаренное мясо есть нельзя и что порошковые соусы — просто гадость.

— А Люси придет? — спросила она немного погодя.

Я оцепенел.

— Может, заглянет в воскресенье. Или завтра.

— Поедет с нами завтракать?

Я посерьезнел:

— Белла, мы же с тобой всегда завтракаем вдвоем. У нас такая традиция.

Белла кивнула и тоже посерьезнела.

— Вдвоем, ты и я, — сказала она, положив ручку мне на локоть.

Проснулся я, лежа на животе в кровати не по размеру. Ясное дело, в кровати Беллы. Читать на ночь сказки — затея никудышная. Негуманная по отношению к родителям. Она же обречена на провал. В этот раз я уснул, успев прочесть половину сказки. Сейчас только что минула полночь, и черт его знает, когда я вновь смогу заснуть.

Я осторожно выбрался из кровати. Даже не разбудил Беллу. Она что-то пролепетала во сне, я поправил одеяло и вышел из детской.

Чувствовал я себя слабым и одиноким. Вот так на меня действует ночь. Может, позвонить Люси?

Нет, не стану. Так будет лучше, и для нее, и для меня.

Я прошел на кухню, зажег верхний свет. Грязная посуда стояла на кухонном столе. Еда на тарелках засохла и уже припахивала. Я провел ладонью по волосам. Ладно, это подождет, нет у меня сил наводить порядок прямо сейчас.

Я уже собрался погасить свет, когда взгляд ненароком упал на коробку.

Сокровища Эйвор.

Well, а почему бы и нет? Кто сказал, будто надо дожидаться дня, чтобы приступить к разбору содержимого?

Я быстро составил посуду в мойку и водрузил коробку на стол. Невелика тяжесть, всего-то килограмм-другой. При мысли о том, что́ человек вроде Эйвор мог там прятать, я невольно улыбнулся. Наверно, ей ужасно недоставало прежней работы и жизни. Иначе зачем бы она стала хранить на чердаке старый хлам?

Сверху лежала до половины заполненная папка. На нее наклеен листок с надписью: «Остатки».

Сердце у меня екнуло. Остатки? Я надеялся, что Эйвор не припрятала полицейские материалы. В противном случае все это совершенно не для меня.

В папке лежали разрозненные листы бумаги с рукописными заметками. Я со вздохом начал читать. Понадобится время, чтобы просмотреть все записи и осмыслить.

«Сара показала, какого примерно размера была клюшка для гольфа, которой она до смерти забила мужчину в Хьюстоне. Но какой формы и какой марки была клюшка, в точности сказать не могла».

Одна из прелестных деталей, полный улет. Сара якобы до бесчувствия избила свою вторую жертву клюшкой для гольфа, а затем ею же размозжила ему голову. Отпечатков пальцев на клюшке не нашли. Их стерли.

Я стал читать дальше:

«Потом она сунула клюшку обратно в сумку. Примеч.: по всей вероятности, клюшка была деревянная, 3-а, марки „Пинг“. Принадлежала убитому. Чехол отсутствует. Сара говорит, что не помнит, снимала ли его, но криминалисты утверждают, что снимала. Почему она не хочет говорить, где он?»

Я отложил папку с ощущением беспокойства.

Такого рода детали — например, был ли снят после преступления чехол с клюшки, — это стандартные контрольные вопросы, на которые признавшийся в убийстве наверняка может дать ответ. Но Сара сказала, что «не помнит». Это плохо. Очень плохо.

Под папкой я обнаружил пачку листочков для заметок, сколотых скрепкой. Их-то Эйвор зачем хранила?

На самом верхнем написано: «Купить печенья к кофе».

На другом: «Розы для Мэрит».

Мэрит — это жена Тура Густавссона. Значит, он велел своей помощнице, а попутно любовнице, покупать цветы для его жены. Очаровательно.

Лишь на последнем листочке я прочел кое-что интересное:

«Связаться с шерифом Стиллером, Хьюстон. Кто такой бойфренд Дженни?»

Я наморщил лоб. Имя Дженни не встречалось ни в одной из газетных заметок, какие я читал. Но откуда-то было мне знакомо.

Билет.

Бобби сказал, что получил билет от Дженни, подружки Сары. Может быть, речь о ней? Но почему тогда Густавссон интересовался ее бойфрендом?

Н-да, еще одной беседы с Эйвор не избежать, это ясно.

С любопытством я опять запустил руку в коробку. Пальцы нащупали тетрадь в твердом переплете. Кто-то перетянул ее резинкой и черкнул на листке: «Дневник Сары?» Не переставая удивляться, я снял резинку и открыл тетрадь. Почему же дневник Сары оказался у Эйвор? Он ведь должен лежать в полиции.