— Вы привезете коробку? — спросила она.
— Она мне потребуется еще некоторое время, — ответил я.
Эйвор ждала иного ответа, но, увы, случается и так. — Сегодня вы выглядите совершенно по-другому, — сказала она, открыв дверь.
Я был в зеленой рубашке и коричневых брюках. И когда заходил к ней в прошлый раз, само собой, выглядел совершенно по-другому.
— Сегодня суббота, — сказал я. — На досуге я выгляжу вот так.
Мы опять устроились за ее кухонным столиком.
Я сразу заговорил о деле, рассчитывая сэкономить время.
— Прошлый раз я спросил, не возникало ли у вас с Туром мысли, что Сара Телль невиновна. И вы ответили «нет».
Эйвор посерьезнела:
— Разумеется.
— Разумеется, — повторил я. — И тем не менее в коробке, которую вы мне дали, обнаружилась папка с надписью «Остатки». Если прочитать собранные там заметки Густавссона, становится ясно, что многое в Сариных признаниях вызывало у него сомнения. То, что она, по идее, должна была знать, но не знала. Например, куда подевался чехол от клюшки для гольфа, которой было совершено убийство в Хьюстоне.
Ох уж это красноречивое молчание, возникающее, когда собеседник не может дать вразумительного ответа. Эйвор долго обдумывала, что́ сказать. В глубине души я даже сочувствовал ей. Ведь защищать работу Густавссона вовсе не ее задача. При желании она может послать меня куда подальше. Но она этого не сделала, лояльность к старому шефу не позволяла.
— Я и не знала, что эта папка тоже там, в коробке, — сказала она. — Глупо, конечно. Поймите, рассказ Сары не во всем был таким подробным, как хотелось бы. Но… она сказала достаточно. Да и кто помнит случившееся несколько лет назад во всех подробностях?
Конечно, что верно, то верно, однако речь идет не о будничных происшествиях, а о серии умышленных убийств. В таких случаях память, по идее, должна бы работать иначе.
— В коробке есть еще и тетрадь, — сказал я, — на которой вы или кто-то другой написали «Дневник Сары?». Как он оказался у вас?
— Мы получили его от Сариной подруги. Точнее, от Бобби, а он — от этой подруги.
— От Дженни?
Эйвор оживилась:
— Вы ее знаете?
Я покачал головой:
— Просто предположил. Потому что в расследовании фигурировала некая Дженни, которая утверждала, что у нее есть билет, доказывающий, что Сара не могла убить ту женщину в Галвестоне.
По лицу Эйвор никак не скажешь, о чем она думает. А сам я удивлялся, почему Бобби не упомянул про дневник.
— Значит, Дженни передала Бобби и дневник, и билет, — осторожно сказал я. — И что же вы думали насчет этих вещей?
Эйвор пожала плечами:
— Тур считал, думать там особо не о чем. Билет сам по себе ничего не доказывал, Дженни могла взять его где угодно. А дневник… Сара его своим не признала. Кстати, и билет тоже. Вы читали дневник?
Я кивнул:
— Кто бы ни вел этот дневник, он, по всей видимости, неврастеник. Записи короткие и едва ли не эпизодические. Большей частью без даты. Но, судя по почерку, сделаны одним лицом, так мне кажется. Вы не проводили почерковедческую экспертизу?
Эйвор рассердилась:
— А с какой стати? Совершенно без надобности, она же сказала, что дневник не ее.
— Верно, но, учитывая содержание записей, я бы просто из любопытства проверил, на всякий случай.
Эйвор дневник не читала, ежу понятно. Неловкая ситуация: мы оба украдкой прощупывали друг друга, и это плохо. Она ушла в защиту, слышать не хотела, что они где-то напортачили или могли что-то сделать иначе. Лично я вообще-то хотел поговорить напрямик, без обиняков.
— В частности, из записей ясно, что у их автора раньше был бойфренд, который, когда они расстались, повел себя весьма агрессивно, — сказал я. — Автор дневника боялась его. Хотя он жил вроде бы в Швеции, а она — в Хьюстоне. Кроме того, несколько раз упоминается некто по имени Люцифер. Он тоже как будто бы не поленился отправиться в США, чтобы устраивать ей проблемы. Или, может, он американец и все время жил в Штатах, тут ясности нет.
Ножки стула скрежетнули по полу, когда Эйвор встала.
— Я помню, Тур говорил об этом. Но опять же… что это доказывает? Ничего. А что до Люцифера… Нельзя же принимать такие вещи всерьез. Сара отнеслась к этим записям с пренебрежением. И мы последовали ее примеру. Вдобавок весьма любопытно, почему дневник Сары оказался у Дженни.
Важный вопрос. И разумного ответа на него у меня не было.
— Сара и Дженни были близкими подругами?
— Если спросить Дженни, она скажет «да». А вот Сара сказала бы, что нет. Обе они работали нянями в одном районе Хьюстона. Хайтс, так он вроде бы называется. По словам Сары, Дженни всегда больше стремилась дружить с нею, чем сама Сара — с Дженни.