Возникновение неприкасаемости относится к глубокой древности. Предполагают, что первоначально это связывалось с представлениями о ритуальной «нечистоте», об осквернении в результате прикосновения к мертвому телу, падали, некоторым животным и т. п. Постепенно понятие «нечистоты» расширялось, оскверняющим считалось нарушение принятых обрядов и традиций. В качестве одного из самых тяжелых проступков рассматривался брак, при котором муж по варне был ниже жены. Некоторые утверждают, что именно люди, пренебрегшие подобного рода запретами, становились отверженными. Однако, бесспорно, не смешанные браки были главной причиной возникновения института неприкасаемых. Она коренилась в социально-экономических условиях существования индийского общества.
Джавахарлал Неру справедливо считал проблему неприкасаемых «великой социальной проблемой». Высказывая свое мнение по этому вопросу, он писал в 1932 году, что в основе явления «лежит экономическая эксплуатация, и, если она не исчезнет, угнетенные классы останутся угнетенными»{7}.
Лидеры национально-освободительного движения видели в неприкасаемости серьезную помеху коренным социальным преобразованиям. Активно против нее выступал Махатма Ганди. Он называл неприкасаемых хариджанами («божьими людьми»). По его инициативе было создано общество «Хариджан севак сангх», издававшее с 1932 г. еженедельник «Хариджан». Деятельность общества носила просветительный характер и была направлена на борьбу за поднятие статуса неприкасаемых.
За годы независимости немало сделано для устранения самых диких проявлений кастеизма. В настоящее время многие из названных выше ограничений не соблюдаются. Конституция Республики Индии, а затем закон 1955 года запретили кастовую дискриминацию (ст. 17) и приравняли всякое ее проявление к уголовному преступлению. Более того, для членов так называемых регистрируемых, т. е. низших, каст[3] конституция предусматривает резервирование мест в Народной палате парламента (ст. 330) и в законодательных собраниях штатов (ст. 332) пропорционально их численности. Неприкасаемым должны предоставляться льготы при поступлении на государственную службу (ст. 16 и 335).
Но проблема каст не может быть решена, пока сохраняются социальные и экономические основы ее существования. На пути ее решения, кроме препятствий объективного характера стоят факторы субъективные, связанные с психологией людей.
В Найнитале, курортном местечке в Уттар Прадеше, я разговорилась со стариком, который выполнял обязанности кастеляна в гостинице. Он был очень бедно одет и по внешнему виду выглядел ничуть не лучше, чем сидевшие тут же на корточках подметальщик или чистильщик обуви. Выяснилось, однако, что он брахман и, несмотря на свое нищенское материальное положение, вовсе не считает подметальщика равным себе. Он сказал, что, хотя вынужден работать в гостинице с хариджанами, никогда не ест вместе с ними, не принимает от них пищу или воду. По его словам, так же поступают все его односельчане. Я напомнила ему о законе, запрещающем дискриминацию по отношению к неприкасаемым. «Ну что же, — возразил старик, — эго закон, а жизнь и наши обычаи изменить сложно; закон уравнивает хариджана и брахмана, но для меня тот остается таким же «грязным», как и для моих праделов».
Такова, к сожалению, психология и многих образованных людей. Большинство коллег моего знакомого — талантливого индийского физика, доктора наук — старается контакты с ним свести до минимума только потому, что он из касты неприкасаемых{8}[4].
Индийские газеты время от времени публикуют материалы о фактах дикого фанатизма. Так, в сентябре 1962 года в одной из деревень Раджастхана было убито 4 и тяжело ранено 18 неприкасаемых, осмелившихся войти в деревенский храм. В марте 1963 года толпа в 500 человек напала на квартал, где жили хариджаны, избила женщин и детей, разграбила и подожгла их дома. Причиной нападения было «прикосновение хариджан к кастовым индусам»{9}. В марте — июне 1962 года внимание индийской общественности было привлечено к открытому публичному заявлению джагадгуру[5] Шанкара-чарьи из Пури. На Международном конгрессе по индуизму, проходившем в Патне, он сказал, что институт неприкасаемости — это неотъемлемая часть религии индусов, и Конституция Индии, отменив его, вступила в противоречие с принципами индуизма.
Заявление Шанкарачарьи вызвало возмущение в Индии, что получило широкий отклик в печати, в запросах в парламенте и т. д. Прогрессивно мыслящие индийцы требовали привлечь джагадгуру к суду за пропаганду кастовой дискриминации, квалифицируемую законодательством страны как уголовное преступление. Шанкарачарья перед судом не предстал. Комиссия по расследованию, созданная в связи с этим инцидентом, пришла к выводу, что он не подлежит осуждению, поскольку отдельные индивидуумы вправе «практиковать неприкасаемость в своей личной жизни»{10}.
Шанкарачарья сделал свое заявление накануне сессии Национального конгресса в Фаридабаде. Желая подчеркнуть позицию Конгресса, осуждавшего неприкасаемость, министр туризма, бывший махараджа Кашмира Каран Сингх предложил, чтобы пищу для участников Фаридабадской сессии готовили хариджаны. Никто официально не возражал против данного предложения, но никто и не поддержал его. Боюсь, многие конгрессисты восприняли его как слишком уж революционное!
На кастовые различия делают ставку отдельные партии, продолжающие в данном вопросе политику колониальных властей. В период избирательных кампаний они ведут пропаганду с учетом кастового состава населения своих избирательных округов.
Проблеме каст отведено важное место в программах ряда партий Юга, для которых характерна антибрахманская направленность. Так, в разгар борьбы, вызванной-заявлением Шанкарачарьи, правительство «Дравида мунетра кажагам» в Тамилнаде (бывший штат Мадрас} издало указ о награждении золотыми медалями тех молодых людей, которые решатся на смешанные браки. По сообщению центральных газет, несколько браков, было зафиксировано, однако пришлось констатировать, что золотые медали не смогли перевесить груз многовековых традиций.
Чем объяснить столь поразительную живучесть религиозных и кастовых предрассудков, страшных обычаев, элементов примитивных верований и связанных с ними варварских ритуалов? Дело, видимо, не только в общей экономической и культурной отсталости страны, но и в особенностях индийской социальной системы, сохранившейся почти неизменной с глубокой древности до первого десятилетия XIX века. Специфику ее составляли самодовлеющие сельские общины, «полуварварские полуцивилизованные», которые, по словам К. Маркса, «ограничивали человеческий разум самыми узкими рамками, делая из него покорное орудие суеверия», «превратили саморазвивающееся общественное состояние в неизменный, предопределенный природой рок и тем создали грубый культ природы»{11}. Современное развитие Индии ведет к разрушению сельских общин, но процесс этот не закончен, и потребуется еще немало времени и усилий, чтобы окончательно исчезли условия, питающие суеверия и традиционные представления о человеке и его месте в мире природы.
Йоги и святые
Искать прообраз совершенства
Лишь в скорлупе пустой, в отказе от всего —
Не значит ли насиловать природу?
Зачем ты здесь совсем один в закрытом темном храме?
Кого задобрить хочешь ты цветами и псалмами?
3
По переписи 1961 г., численность членов этих каст составляет 64 511 тыс. (14,71 %) населения.
5
Гуру — наставник, учитель, основатель школы или секты в индуизме. Джагадгуру — великий гуру.