— Позвал меня приехать в это проклятое место за тысячи ли, а сам нашёл мастера, чтобы напасть на меня! За богатством охотишься?
— Ну… — виновато проговорил “Ли Э-э” — Я думал, это призрак повешенного в белом…
“Демон в белом” пришёл в ярость.
— Твою ж мать, кого ты призраком повешенного назвал? Да я привлекательный и элегантный, прекрасный как яшмовое дерево на ветру, в десятке самых красивых мужчин в цзянху, а ты меня удавленником обозвал? Сам ты призрак проклятущий!
На этих словах Лу Цзяньчи неожиданно прозрел.
— Так вы молодой господин из клана Фан, “Печальный господин” Фан Добин! Немудрено… — Он вовремя остановился и продолжил уже про себя: немудрено, что с такой худобой его приняли за нечисть.
Фан Добин гневно уставился на “Ли Э-э”.
— Проклятье, зачем ты прячешься в этом отвратительном месте? Кто это такой? Ты его нанял…
— Это недоразумение, недоразумение, — поспешно перебил его “Ли Э-э”. — Он мастер из Удана, мы встретились по дороге, наши пути совпали, мы тут же подружились, вот и оказались тут, никто не помышлял тебя убивать.
На этих словах Фан Добин замер и перевёл взгляд на Лу Цзяньчи.
— А вы…
Лу Цзяньчи сложил руки в приветствие.
— Лу Цзяньчи к вашим услугам, даочжан Байму из Удана — мой наставник.
Фан Добин кивнул.
— Так вы ученик Байму. Слава учеников Удана и правда заслужена.
Узнав, что он происходит из известной семьи, Лу Цзяньчи заговорил вежливо.
— Молодой Фан тоже друг “Ли Э-э”, Ли-сюна?
— “Ли Э-э”? Ли… а-а… да, верно, Ли Ляньхуа куда-то убежал, я приехал к чудесному целителю Ли Ляньхуа, но не нашёл его, в тереме был только его… как там?
Он зыркнул на “Ли Э-э”, и тот подхватил:
— Сосед кузена Ли Ляньхуа из его родной деревни.
— Точно, — закивал Фан Добин, — мы с Ли-сюном тоже не слишком знакомы.
— Да, так и есть, — закивал “Ли Э-э”.
— Как же господин Фан оказался в этом месте?
— В этой разваленной деревеньке всего чуть больше двадцати домов, — холодно отозвался Фан Добин, — обошёл их все и к третьей страже, разумеется, добрался и сюда. — Он уставился на “Ли Э-э”. — Вы тут среди ночи призрак женщины ищете?
— Мы собирались поесть, — ответил “Ли Э-э”, — а оказалось, что постоялый двор закрыт, в комнатах множество подозрительных следов, как будто здесь водятся призраки.
— Да нет тут никаких призраков, просто где ты, бедствие ходячее, там и дело нечисто. Я не видел по пути ничего странного.
— Призраки дело такое, не всякий простой смертный может легко их увидеть… — с серьёзным видом сказал “Ли Э-э”.
— Ой, да неужто ты видел? — протянул Фан Добин.
— Ну… нет, конечно.
— Господин Фан, вы, должно быть, не особенно приглядывались, когда вошли, в этом постоялом дворе осталось много странных следов — похоже, некогда здесь произошла трагедия.
Фан Добин огляделся по сторонам.
— Какая трагедия?
Лу Цзяньчи приподнял на ладони медную курильницу.
— Здесь произошла битва двух мастеров, и как будто люди изо всех комнат неожиданно исчезли.
— Хоть потерпел поражение, хоть победил, но после драки нормально уйти, неужто кто-то останется поесть? Не Ли Ляньхуа же…
— Но это постоялый двор, — возразил “Ли Э-э”. — Если все гости не решили разом уехать, то откуда все эти следы? Либо в один прекрасный день все в постоялом дворе: и мужчины, и женщины, и мастера боевых искусств, и простой народ из цзянху — ни с того ни с сего одновременно погибли.
У Фан Добина отвисла челюсть.
— Это… Кто мог за столь короткое время убить такую кучу людей? А тела? Если, как ты говоришь, здесь погибли люди, то где трупы?
— Трупов нет, — сказал “Ли Э-э”.
Лу Цзяньчи кивнул.
— Возможно, мы сможем разобраться, что произошло, когда осмотрим все комнаты.
— Э… это обязательно? — спросил Фан Добин.
“Ли Э-э” бросил на него взгляд и осторожно поинтересовался:
— Ты тоже боишься призраков?
Фан Добин поперхнулся.
— Кхэ-кхэ, Лу Цзяньчи, вы идите вперёд, а мы осмотрим комнаты.
Лу Цзяньчи усмехнулся и пошёл впереди, сжимая рукоять меча, пусть это место и выглядело мрачным и жутким, невыразимо странным, но как выдающийся ученик Удана, он с детства учился дао, был чист душой и ничуть не боялся.
Фан Добин с “Ли Э-э” пошли следом за ним, а когда отстали на несколько шагов, первый тихонько пихнул второго и прошептал:
— Несносный Ляньхуа, чем тебе не нравилось быть лучшим в Поднебесной чудесным целителем, зачем притворился каким-то “Ли Э-э”?