Старик Ши потрясённо застыл на месте. Через некоторое время жители деревни постепенно остановились и заметили недоумение в глазах старика Ши. Ещё через мгновение несколько убежавших высунулись из галереи и посмотрели на старика Ши удивлённо и недоверчиво.
Лу Цзяньчи размахивал длинным мечом, сдерживая мощные атаки Цзинь Юдао, улучив момент, оценил обстановку вокруг — жители деревни Шишоу вдруг низко зарычали, многие обошли его и принялись махать руками и тыкать пальцами в старика Ши. Удивлённый, он на миг отвлёкся, и длинная рука Цзинь Юдао рванулась вперёд, схватив его за плечо. Лу Цзяньчи уже замахивался и не мог вовремя отразить удар мечом. Он не мог решить, бросить ли меч, на миг замешкался, и плечо пронзила боль — пальцы Цзинь Юдао вонзились в него на полцуня, брызнула кровь.
Руки Цзинь Юдао мелькали вихрем, когда правая сомкнулась, он вот-вот оторвал бы ему голову. Фан Добин со страдальческим воплем махнул флейтой и отбил правую руку Цзинь Юдао. Воспользовавшись моментом, Лу Цзяньчи подхватил меч и заставил врага отступить на три шага назад, но из-за острой боли в плече испугался, что больше не сможет поднять оружие. Однако он не мог оставить Фан Добина сражаться одного, потому, стиснув зубы, заставил себя терпеть и истекая кровью снова бросился в бой.
Дурачок из Удана и правда совсем бестолковый. Фан Добин выругался про себя, когда этот болван замешкался посреди боя и стал для него неуклюжей обузой, ведь теперь никуда не годится из-за ран.
После трёх ударов Лу Цзяньчи выронил меч, его левое плечо тоже пострадало, он побледнел, но всё ещё не сообразил, не стоит ли отступить.
— Лу Цзяньчи, — прошипел Фан Добин сквозь зубы, — не видишь, что делает уважаемый человек у тебя за спиной?
Лу Цзяньчи улучил момент оглянуться и увидел, что Ли Ляньхуа воспользовался суматохой и убежал далеко, одной ногой уже переступая порог на другой стороне двора, и тут же пришёл в замешательство.
— Он…
— Ты, приятель, так давно в цзянху — и до сих пор не знаешь, когда пора бежать? — разозлился Фан Добин. — Вертишься у меня под ногами как больная кошка! Хочешь идти на смерть, так мне пока некогда запускать петарды! Ну что застрял?! — Успевая болтать, он не переставал размахивать флейтой, изо всех сил отбиваясь от когтей Цзинь Юдао.
— Разве я могу оставить господина Фана одного?! — закричал Лу Цзяньчи. — Умирать — так вместе…
Фан Добина от ярости чуть не вырвало кровью, он разразился руганью.
— Да кто хочет с тобой помирать? Беги, живо!
Лу Цзяньчи, видя, что Ли Ляньхуа уже и след простыл, преисполнился сомнений — пусть его боевое мастерство неизвестно, но однажды он обменялся ударом с Цзинь Юдао, так что не совсем уж бессильный, почему же бросил друга и убежал без оглядки? Разве это не трусость?.. Но Фан Добин тоже крикнул уходить… совершенно не сходится с тем, чему его учил наставник… Запутавшись в мыслях, он побежал в том же направлении, где исчез Ли Ляньхуа, вырвался из двора, но нигде не увидел его, всё больше удивляясь.
— Ли-сюн? Ли-сюн? — Куда он мог ускользнуть за столь короткий срок?
Прогнав Лу Цзяньчи, Фан Добин почувствовал, что атаки Цзинь Юдао стали ещё более яростными, он на самом деле тренировался не слишком усердно и теперь весь вспотел от того, что опасность была всё ближе, мысленно сетуя на свою горькую участь. Цзинь Юдао двигался с такой скоростью, что даже пожелай он сбежать, скорее всего, будет недостаточно быстр, и как же быть? Неужели из-за проклятого Ли Ляньхуа и тупого до невозможности болвана Лу его драгоценная жизнь оборвётся здесь? Как же так?
Боковым зрением он заметил, что деревенские окружили старика Ши, демоны знают зачем, у него не было настроения гадать, что же произошло, он лишь молился, чтобы Амитабха, Гуаньинь, Татхагата, Манчжушри, Самантабхадра, Верховный достопочтенный владыка Лао, Великий Мудрец, Равный Небу*, маршал Тяньпэн — да кто угодно, совершил божественное чудо и спас его от ужасной участи. А впредь он непременно посвятит себя Будде и ни за что больше не станет вместе с несносным Ляньхуа воровать из монастыря кроликов…
Великий Мудрец, Равный Небу — один из титулов Сунь Укуна
Вихрем мелькнул белый силуэт, и в напряжённой обстановке пронёсся прохладный ветерок.
Фан Добин резко оглянулся — позади с достоинством стоял мужчина в одеждах белых как снег, со скрытым вуалью лицом. Платье подобно льду и яшме, сапоги украшены изящной вышивкой — не только его осанка была великолепной, даже одежда выдавала человека, отрёкшегося от мирской суеты. Фан Добин оторопел, а через мгновение в голову пришло: и средь бела дня можно увидеть призрака…