Ли Ляньхуа нахмурил брови.
— Пока опустим, кого хотел спасти Цинлян Юй. Барышня Фэн последовала за ним, куда бы они ни отправились, не должны были уйти далеко от деревни Цзяоян.
— Я назвал вас человеком без вкуса, но теперь вижу, что вы не так-то просты, разве что немного зануда… — покивав, заявил толстяк.
Ли Ляньхуа с горечью усмехнулся.
— И всё-таки, почему столь почтительный ученик не объяснил всё наставнику?
Шао Сяоу фыркнул.
— Мой шифу с виду добрый, да сердцем жесток, характером вспыльчив. Цинлян Юй убил Мужун Цзо в его владениях, и пусть у него было хоть десять тысяч причин, а всё же это потеря лица. А что шимэй положила глаз на Цинлян Юя — ещё больший позор. Что толку, если бы я объяснил? Что бы ни сказал, всё бесполезно — ведь я вступил в сговор с противником и предал, а потому считаюсь сообщником.
— Юный герой Шао и правда весьма умён! — похвалил Ли Ляньхуа.
Шао Сяоу и правда был умён и сообразителен, совершенно не чета таким как Фан Добин и Ши Вэньцзюэ.
— Что вы, что вы, — томно отозвался Шао Сяоу.
Глава 78. Повесть о повешенной свинье
Посплетничав о влюблённости Фэн Сяоци в Цинлян Юя, Ли Ляньхуа и Шао Сяоу перешли к Фэн Цину, обсудили цветы, затем — что Фэн Цин так любит сажать цветы, потому что их обожала его покойная супруга. Затем — что Фэн Цин любил жену до безумия и похоронил под цветочным кустом, а потом насадил в саду слишком много цветов, и теперь никто и не разберёт, под которым кустом лежит отошедшая в мир бессмертных шинян. Затем перешли к летавшим над цветами пчёлам и бабочкам, в конце концов добрались до обжаренных в масле жареных стрекоз, и так далее. Наговорившись всласть, Ли Ляньхуа наконец удовлетворил любопытство, поднялся и как ни в чём ни бывало вернулся в главный зал.
Вновь оказавшись в главном зале, он с удивлением обнаружил, что Фэн Цин всё так же мрачен лицом, Бай Цяньли всё так же стоит на месте — как будто за время его отсутствия ничего не изменилось. Ван Баши по-прежнему сидел в сторонке трепеща от страха, только теперь держал в руках чашку чая — похоже, Фэн Цин не утратил вежливости и к гостям относился неплохо.
Единственное отличие — на полу лежал труп.
Ещё одна свинья.
Первую одели в платье Фэн Сяоци, повесили на балке, а брюхо проткнули наконечником копья.
На голову лежащего на полу кабана был надет холщовый мешок, переднее левое копыто отрублено, металлическая палка насквозь пронзала грудь и спину.
Выражение лица Фэн Цина стало скверным, Бай Цяньли тоже не знал, куда деваться, у Ван Баши и так взгляд уже остекленел, недопитый чай в руках давно остыл, а душа от страха улетела неизвестно куда — осталась лишь одна оболочка.
Ли Ляньхуа наклонился и медленно стащил мешок с головы хряка — и взору открылось, что вся она была иссечена ножом, изрублена до неузнаваемости.
Он медленно выпрямился и поднял взгляд на Фэн Цина.
Если первая повешенная свинья ещё казалась чем-то вызывающим недоумение, непостижимой нелепостью, то все понимали, что означает такое состояние кабана…
Эти две свиньи — не просто свиньи.
Каждая из них означает человека.
Они изображают то, как умерли два человека.
И есть вероятность, что один из них — Фэн Сяоци.
— Где нашли эту свинью? — спросил Ли Ляньхуа.
— В развалинах дровника “Чертогов румянца”, — холодно ответил Бай Цяньли.
Ли Ляньхуа бросил сочувственный взгляд на Ван Баши — неудивительно, что его братец перепугался так, что в лице ни кровинки не осталось, а всё тело окостенело.
— Сегодня?
— Нет, прошлой ночью, привезли на скакунах, способных пробежать сотню ли за день. — Помрачневший Фэн Цин понемногу успокоился. — Хозяин Ли, это странное и необъяснимое дело касается моей дочери, сегодня вечером мы с Цяньли отправляемся в деревню Цзяоян, и боюсь, не сможем составить вам компанию…
— Ах, мы и так надолго задержались, я тоже собирался вернуться, вот только мой братец натерпелся страху. Раз вы уже расспросили его, о чём хотели, тогда мы откланяемся.
Фэн Цин слегка поколебался, как будто ещё неуверенный в отношении Ван Баши, но затем всё-таки кивнул.
— Можете забрать своего брата.
Ли Ляньхуа радостно потянул за собой Ван Баши.
— У главы союза дела, мы возвращаемся.
Ван Баши дрожал всем телом, глядя на мёртвую свинью, всем своим видом выражая переполнявший его ужас, но стоило Ли Ляньхуа приблизиться — в присутствии небожителя, спасшего его жизнь, всё происходящее сразу стало несущественным.
— Да-да-да…
Ли Ляньхуа мягко забрал у него из рук чашку чая, чтобы он не облился.